Вячеслав Соколов - Спецназ навсегда [СИ]

Вот что за невезуха? Знал же что за головой стена. И чего так сильно бил? А потому что жалеть никого не собираюсь.

Чуть дальше, стоит тот глупый человек, который в своё время поднял тревогу на челноке. Стоит и удивлённо пялится на разлетевшуюся голову лейтехи. И вместо того чтоб полоснуть очередью в мою сторону, проводит рукой по лицу, забрызганному остатками Алексея. Не то чтоб ему это помогло, но попытаться то стоило.

Нет, оно понятно, что он меня не видит, но нельзя же просто стоять. Он что думает, где-то сидит снайпер с крупнокалиберной винтовкой и постреливает с расстояния в километр?

Так и умер с глупым выражением на лице. Метнувшись к нему, просто врубил согнутые пальцы левой руки в горло, проминая трахею и дробя кости шейного отдела позвоночника.

Так и где остальные? Вот и зачем у Васильева пистолет брал? Даже пострелять не в кого. Какие беспонтовые нынче предатели пошли. Надеюсь, хоть майор Стивенсон посопротивляется.

И так, как мне представляется, остающиеся в живых террористы в лице Галки, капитана Андрея, Стивенсона и Джонсона, находятся за проломом в стене.

Хм… А ведь можно сказать, что тот придурок, что в своё время угрожал Вере и был в последствие бит Листиком — везунчик. Лежит в лазарете, а значит, не умрёт сегодня.

Метнувшись к пролому, замираю возле стены, прислушиваясь к тому, что там происходит. Лишь бы заложники шуметь не начали. А то мало ли как среагируют террористы.

В дверном проёме нарисовался Лаки. И скинув «отвод глаз» прижал палец к губам, тем самым приказывая заложникам молчать. Но поздно. Одна из девиц в белом халате, видимо из обслуживающего персонала, завизжала. Принявшись стряхивать с себя кровь и мозги.

Лаки метнувшись к ней зажал рот девушке ладонью и зашипел:

— Заткнулись все и не звука, — ещё и стволом «калаша» повёл.

Вот это правильно. Люди сейчас в том состоянии, что хорошо только угрозу оружием понимают. Кстати, маловато их и нет ни одного ребёнка. К счастью.

Нечего травмировать детскую психику, последствиями моей злости. В виде изуродованных трупов. Проклятье! Какое к счастью? Раз детей нет здесь, значит они там, за проломом, и их собираются принести в жертву.

Из соседнего помещения, раздаётся вскрик, тонким детским голоском. Время вышло! Вперёд!

Оставаясь невидимым, шагаю в пролом в стене и чуть ли не нос к носу сталкиваюсь с капитаном Андреем. За ним возле здорового серебряного ящика, размером с цинковый гроб, стоящего на пластиковом постаменте, находятся Стивенсон, Галка и ещё какой-то мужик, видимо, полковник Джонсон.

Возле стены, на расстоянии пары метров от них, сидят связанные пластиковыми ремешками: девочка лет пятнадцати, с мокрыми от слёз глазами, и более взрослая девушка, в комбинезоне техника.

И ещё один мальчишка годков тринадцати-четырнадцати на вид, с разбитым носом, трепыхается в руках майора, видимо, это именно он вскрикнул.

Джонсон же стоит с занесённым для удара ножом в руках, над лежащей на ящике девушкой. Вовремя я успел.

А ближе всех ко мне, если не считать капитана, стоит Галка, а в руках у неё дистанционный взрыватель. По счастью с закрытым колпачком предохранителя.

Что интересно, при моём появлении выражение лица Стивенсона стало тревожным, кажется, он что-то заметил. Скорее всего, разглядел движение. Талантлив мерзавец.

Глядя на то, как майор открывает рот, чтоб выкрикнуть предупреждение, выхватываю левой рукой нож, так как в правой у меня пистолет и, проскользнув мимо Андрея, отрубаю Галке кисть руки, в которой зажат взрыватель.

И пока рука вращаясь падает, отправляю нож в полёт, на расстояние всего одного метра. Стальное лезвие врубается в затылок капитана с такой силой, что его просто швыряет вперёд в пролом. Подхватываю освободившейся рукой отрубленную кисть с взрывателем, а правую с пистолетом направляю на Джонсона.

Но выстрелить не успеваю, ибо тот с огромной скоростью сдёрнул свою жертву с ящика вниз, сам при этом присев, чтоб спрятаться за ней. И вот уже выпрямляется, приставив остро отточенную полоску стали к артерии на шее жертвы и ставя её на ноги.

И так, против меня двое таких же, как я противников — одарённых. Это плохо.

Слышу, как сзади в пролом вваливаются Хан и Лаки. Чтоб понять, что это они не требуется оборачиваться.

Становлюсь видимым, нечего террористов приучать к моему размытому силуэту. Или полупрозрачному? Интересно, как они меня видят? И видят ли на самом деле или только движения различают?