Денис - Мрак. Сильные мира сего. [СИ]

Я отвинтил крышку и принюхался. Инстинкт, наверное, сработал, и я подсознательно предполагал, что могут всё-таки сделать пакость, чтобы проблем не создавал. И оттуда действительно обдало таким ароматом, что даже без употребления меня скрючило и часть содержимого бутылки вылилось на солому.

- Эй, калека, ты лекарством то не разбрызгивайся. Это тебе на сутки. Пока регенерация не закончится, её лакать придётся ударными порциями. Сделай пару глотков. Как распробуешь живительную силу нектара, так тебя не оторвать будет от него.

Амбал заржал, именно заржал, а не рассмеялся. Успокоившись, повернулся к другим клеткам.

- Так, товарищи постояльцы и вновь прибывшие. Через час обед. Кто не знает, душ в конце недели, туалет стоит рядом с вами. Ну кажется всё. Если есть какие предложения и пожелания, готов выслушать. – Он снова заржал и направился к выходу. – А пока отдыхайте.

Выключив свет, он закрыл створки и запер их на замок.

Послышались плач, рыдания, сопение и тихая истерика.

Из темноты снова подал голос старый знакомый.

- Ты морду не вороти. Живчик, так они его называют, хорошо помогает.

- Это ты про эту гадость, что мне амбал передал?

- Да, ту самую.

- Ты сам то её пил?

- Пил, и пью. Это при первом приёме, желудок от неё сразу избавиться хочет. А как распробует, так и просит побольше влить.

- Ладно, я понял. Постараюсь справиться. Спасибо.

- Да не за что. Эти уроды помогают только живчиком, но потом отнимают уже более ценное. Твои органы.

- Они что, органами торгуют?

- Как я понял, то да.

- Во я попал.

- Не ты один. – он сипло вздохнул. – Не ты один.

На этом, наш разговор закончился. Я зажал нос пальцами и сделал пару глотков. Во рту был ничем не передаваемый противный вкус, хотелось расчесать язык железной тёркой, а живот норовил всё вернуть обратно.

Посидев с минуту, я понял, что это так называемое лекарство работает. Голова перестала гудеть, тошнить то же перестало. Грудь болела, но с десяти балов, опустилась балов до пяти. Ногой пошевелить смог, но через боль. Видимо перелом или трещина. Я еле как подтянул к себе ногу. Штанина была вся в крови. До колена, всё было замотано бинтом, пропитанным, той же кровью.

Как придёт дежурный, раз убивать и потрошить пока не собираются, надо бы ему сказать, чтобы хоть шину или гипс наложили.

Эх, мечтатель. Тебя через некоторое время на органы пустят, а ты тут со своей ногой. Но попытаться стоит, раз кормят и живчик дают, может и ногу подлечат.

Стоп. Маша.

- Слушай, мужик. Раз ты тут всё знаешь, не можешь сказать, со мной никого больше не было?

- Да вас таких с десяток привели. Тебя чуть позже остальных.

- А девушки со мною не было?

- Нет. Одного притащили.

- Понятно. Спасибо старче.

- Да не за что.

Через час, как и говорил дежурный, принесли, точнее прикатили, обед. На тележке располагались три котла, большой тазик и стопка подносов, с рёбрами. В кино видел, как на таких подносах, в местах длительного заключения, еду выдавали.

Как бы не печально, но выглядело всё аппетитно. Пюрешечка с котлеткой. Салат из капусты и моркови. И чай. Всё это изобилие раздавала тучная женщина лет сорока, в домашнем халате и тапочках. А дежурный, раскидывал по камерам бутылки с живчиком.

- Слушай, начальник. – подозвал его я. – У меня, кажется, нога сломана, мне бы гипс или шину хотя бы наложить.

Он подошёл ко мне, широко улыбаясь в тридцать два белоснежных зуба.

- Тебя Ношпа проверила, жить будешь. А если нога неправильно срастётся, так Анальгин тебе её отрежет, новую отрастишь. Уже целую, без переломов. – Швырнув бутылку в соседнюю камеру, он продолжил. - Если пациент у нас переходит в разряд постояльца, и у него дар прорезается, так мы ему специально ноги ломаем, чтобы если и воспользуются им, то далеко убежать не смог. По началу дар то слабенький.

Я пропустил мимо ушей бред про какой-то дар, и опешил от их подхода к постояльцам.

- Зачем? Что же вы за монстры?

- Монстры за периметром бегают. А мы, можно сказать, вам одолжение делаем, кормим, моем, за вами убираем. За это своё берём, так скажем, в счёт оплаты за проживание. Всё равно, или в пасти, или без живчика сдохнете.

- Это не одолжение, это изуверство.

- Называй это как хочешь. – Он посмотрел в сторону двери, там его уже ожидала повариха с тележкой. - Всё, баста. Разговор окончен. У тебя на завтра процедуры назначены, так что, готовься.

Он снова заулыбался и потопал к выходу. Выпустив женщину, выключил свет, вышел сам и закрыл дверь в створке ворот.