Андрей Царев - Круги на воде

Ближайшего к Артемию разбойника ударом сабли отправил на землю, второй пытался подставить щит, но монах ловко ушел вниз, кувыркнулся по земле и ударил по ногам врага. Тот взвыл и с перебитыми сухожилиями рухнул в пыль. Кровь перемещалась с землей, и ужасный крик раненого вселял ужас в живых. Инок и не думал останавливаться, сразу вскочил и ударил второго, потом наотмашь третьего, чуть ли не пополам перерубил того, и кольчуга не спасла.

Тут пришли в себя дружинники, с криком набросились на оставшихся врагов, и даже лучник не ушел, хоть и ранил еще одного бойца в руку. Все закончилось, только тень промелькнула на холме. Как будто кто-то в черном плаще наблюдал сверху за битвой, и сейчас скрылся, и конский топот еще несколько секунд раздавался вдали, а после стих и он.

— Кто ты, воин? — спросил бородадый рыжий детина, вытирая меч о траву.

— Артемий я, бывший инок Благовещанской обители, а ныне в услужении у Святослава, с поручением в Новгород еду, — ответил Артемий и повернулся туда, где лежал Аргон.

Животное хрипело и дрожало. Две стрелы глубоко попали в бок, и кровь пеной шла изо рта коня. Ничего не поделаешь, тут уже верного Аргона не спасти. Артемий положил руку на голову своего единственного друга, погладил и махнул мечом, обрывая муки коня.

— Я Фёдор, подручный Ярослава, — отозвался рыжебородый, — везу его сыновей, Александра и Фёдора в Новгород княжить. Так что можешь передать свое послание. Или лучше всего с нами пошли, коня у тебя нет, нового, извини, дать не можем. А воин ты отменный, охрана нам в пути не помешает. Заплатит князь Ярослав тебе за это, наградит от души, от сердца. Спас ты его сыновей!

Хоронить никого не стали, раненых двух уложили на телеги. Кое как поймали трех лошадей, собрали оружие и отправились в путь. Дорога дальняя, а места глухие. Странно только, что разбойники как дружина выглядела, да и бились как воины, а не как грабители с большой дороги. Федор лишь покачал головой, и повозка тронулась в путь.

— Артенмий, ты храбро сражался, поступай ко мне в дружину! — обратился к монаху маленький, светловолосый и голубоглазый мальчишка, Александр, сын Ярославовича.

Монах посмотрел на него и хотел было засмеяться, но что-то не весело было, да и пешком идти теперь, дорога впереди не близкая.

— В Александровскую пустынь идем, она тут, рядом, — показал рукой идущий рядом Федор.

Александровская пустынь, осень 2019.

— Кто звонил? — равнодушно спросил меня Карташов.

— Представились из отдела кадров, — так же буднично ответил я, — сказали, что бы немедленно в контору ехал.

— Так что же не поехал? Может, Усков решил все наши проблемы? — привстал на сиденье Карташов и посмотрел на меня.

Мы проехали небольшую речку и свернули в лесополосу. Дальше дорога сузилась, и асфальт пошел местами разбитый, я даже скорость сбавил. А одну большую яму объехал по обочине. Как будто этой дороге лет сто уже. Впрочем, вполне себе может быть, что так оно и есть. Густой лес по краям дороги, и никого.

— Андрюх, на часы посмотри, — показал я руку с «Джи шоками» полковнику, — восемь только доходит. Ты где-нибудь видел начальника отдела кадров, который к половине восьмого на работу приходит?

Карташов ничего не ответил, только отвернулся и принялся смотреть на пейзаж за окном. Дорога резко петляла то вправо, то влево, и скоро асфальт закончился совсем, только грунтовка и лужи. Хорошо, что у нас клиренс высокий, на пузотёрке мы бы тут не проехали. Лес внезапно расступился перед нами, и впереди показались красные кирпичные стены. Казалось, что стена возникла просто из леса перед нами. Острые зубцы бойниц, две полуразрушенные башни, и массивные ворота впереди. Если башни и стена, казалось, вот-вот обрушаться, в одном месте даже кирпичную стену подперли бревнами, то ворота сверкали новенькими сосновыми досками.

— Это что за чудо? — потянулся Карташов и протер глаза.

— Александровская пустынь, — пояснил я, — заброшенный монастырь, только похоже, что он уже пару лет не совсем заброшенный.

— Я бы даже сказал, совсем не заброшенный, — указал Карташов на несколько припаркованных машин рядом с воротами.

Сразу перед воротами площадка была засыпана щебёнкой, и на ней стояли два чёрных «Ренж Ровера» и один красный «Лексус РХ — 300». Хорошее соседство, дорогие современные машины и заброшенный монастырь.

Я остановился, закрыл глаза и снова запустил волну. На этот раз тишина. Тишина и пустота, никто не пытался противостоять мне. Просто волна бушевала безнаказанно на всем пространстве, куда только я смог достать. Что же это значит?