Кристофер Банч - При дворе Вечного Императора

— Чтоб моя матушка… — произнес он заплетающимся голосом, — чтоб у моей матушки… Ну‑ка, повтори этот тост, который был принят у бхоров.

— Чтоб у моей матушки бородища выросла! — подсказал Стэн не менее заплетающимся голосом.

— Верно. Чтоб у моей матушки бородища выросла! — рявкнул Император, охнул и ухватился за стол — подвластная ему империя вдруг закружилась перед его глазами.

— Проклятущий мноюгонный спирт, — нараспев сказал Император, — ему, увы, далеко до стрегга, далеко! Стрегг — самое оно! У этих бхоров был еще один тожд… то есть тост. Чтоб мой папаша…

— Чтоб мой папаша зад себе отморозил! — снова подсказал Стэн.

— Не суйсь, сам помю… вот это тожжжд… тость… тост. Чтоб п‑паша зад се заморозил! Ну и пойло этот стрехх…

Тут Император поднес к своим губам пустой стакан и опрокинул его себе в рот. Потом отодвинул стакан от себя и обиженно воззрился на него. Наконец до властителя дошло, что стакан пустой. Это заставило Императора встряхнуться и отчасти вернуть себе подобающий Его Величеству вид.

— Ну и нажрался я, — изрек он.

— Совсем косой, — подтвердил Стэн. — Со стреггом шутки плохи. Он тебя подстрегг… то есть вас… то есть я хотел сказать… дьявол, а который, бишь, час? Мне вроде как на дежурство…

— Ни на какое дежурство. Его Величество будет недоволен. Его Величество не терпит пьяных при исполнении. Если который пьяный — не люблю. Который пьет и пьянеет — таким не доверяю. И никогда не доверял!

Стэн таращился на него сквозь марево опьянения.

— Стал-быть, я уволен вчистую?

— Не‑е. Не‑е. Ежели стану пьяных увольнять — надо с себя начать. Вот протрезвеем — и уволю тебя к чертовой матери. — Император с кряхтением поднялся со стула. Его качало из стороны в сторону. Но он собрал волю в кулак и стал прямо. — Ангельская похлебка! Только она спасет твою карьеру.

— Что еще за ангельская похлебка?

— Тебе незачем знать. Если б ты про нее чего знал, есть бы не стал… Это яство заодно и рак лечит… Да‑да, ведь и прежде знавали способы лечить рак!.. Короче, ангельская похлебка — это самое оно. Только она прочистит наши бедные мозги.

Выписывая кренделя, Император двинулся вперед. Стэн последовал за ним — четким армейским шагом, но только с наклоном чуть ли не в сорок пять градусов.

В животе Стэна заурчало от голода, когда до него донеслись ароматы с кухни, которая находилась в императорских покоях и где Его Величество время от времени самолично стряпал. Пьяный в стельку, он зачарованно наблюдал, как отнюдь не менее пьяный Император совершал цепочку чудес — малых и великих. Малыми чудесами были его колдовские манипуляции с разного рода неизвестными пряностями и травами; к большим чудесам относилось то, что Император, приняв такую убийственную дозу стрегга, мог стремительно орудовать старинным французским ножом, шинкуя овощи с быстротой машины, а также отмерять на весах нужные ингредиенты… и при этом продолжать довольно оживленно болтать.

У Стэна в это время была одна обязанность: следить, чтобы стаканы со стреггом не пустели.

— Ударим еще по одной, — сказал Император. — Не бойся — ангельская похлебка будет вот‑вот готова.

Стэн сделал осторожный глоток стрегга и ощутил, как ледяная струйка расплавленным металлом прокатилась по его пищеводу. Но на этот раз, как ни странно, действие сверхмощного алкоголя было иным. Стэн сидел в святая святых императорских покоев — на его кухне, к тому же он сознавал, что пора вспомнить о своих обязанностях капитана личной охраны; оба эти соображения неожиданно частично протрезвили его.

Кухня Императора была в четыре раза, а может, и в пять раз просторнее большинства стандартных кухонь в Прайм-Уорлде, где в нынешнем сороковом веке работали лишь компьютеры и роботы и весь процесс готовки был скрыт от глаз. Разумеется, в императорской кухне были некоторые современные элементы — встроенные шкафы, огромные холодильные камеры, открывавшиеся нажатием кнопки. Работала система абсолютной дезинфекции воздуха и всех поверхностей в помещении, а также суперсовременная система уничтожения отходов, которой Император пользовался крайне редко. Обычно он сбрасывал очистки и все, что на взгляд Стэна было отходами, в один из контейнеров и совал его обратно в холодильник, а влажные отходы сгребал и сбрасывал в помойное ведро — дырявое, подтекающее, в чем Стэн со временем имел возможность убедиться.

Главной достопримечательностью кухни был огромный разделочный стол для рубки мяса — из дуба, очень редкой древесины. В середине разделочного стола находилась антикварная нержавеющая раковина. Установленная чуть ниже уровня столешницы, она постоянно омывалась струями воды — когда Император, рубящий мясо, сбрасывал туда ненужные мелкие кусочки, они немедленно исчезали в сливе.