Алексей Губарев: Род Верд. Книга 1

- Я сейчас, - крикнул в ответ. Быстро встал, ополоснул лицо в тазу у окна, сегодня без утренней разминки. Оделся, обулся, посмотрел на себя в зеркало. Из него на меня твёрдым взглядом смотрел крепко сбитый высокий парень. Подмигнув отражению, быстро спустился по лестнице в холл.

- Позавтракаем, когда вернёмся, - дядя ожидал меня у двери, нетерпеливо теребя ручку. Я согласно кивнул, накинул плащ, и мы вышли на улицу.

Мга! Лишь это слово приходило на ум в такую погоду. Капли дождя были некрупными, но зато стояли стеной, и казалось, будто они просто зависли, настолько воздух был пропитан влагой. И вот через это нам идти неизвестно куда? Я передернул плечами, бр-р! Родственник, словно не замечая дождя, зашагал широким шагом, и я двинулся следом.

Через полчаса мы, пройдя все известные дорожки и тропинки, многократно мной исследованные за годы проживания у дяди, углубились в хвойный лес. Здесь дождь стал значительно слабее, и появилась возможность поговорить.

- Руслан, думаю, ты знаешь, куда мы идём, - сказал дядя. Ещё бы я не знал, да мне братья многократно и в подробностях рассказали, куда в нашем роду водят всех мужчин по достижении совершеннолетия.

- Посвящение, - уверенно произнёс я, подныривая под очередную еловую ветвь.

- Верно. Главное, ничего не бойся, там всё просто. Подойдешь к Алтарю, возложишь на него ладонь, лёгкое покалывание пальцев, и всё, добро пожаловать во взрослую жизнь, - низко свисающая ветка, задетая родственником, всё-таки окатила меня потоками воды. Я встряхнулся, словно пёс, сбрасывая с себя холодные капли.

- Скорее всего получишь в дар боевое умение, зря, что ли, я тебя гонял все эти годы! Послужишь годик в егерях, опыта наберёшься, а там переведём в гвардию, глядишь, и меня с отцом переплюнешь, - разоткровенничался дядя, по совместительству опекун.

Отвечать не стал, продолжив идти молча. Всё это я уже слышал и против ничего не имел. Такие прогнозы на будущее меня вполне устраивали. Почувствовав моё настроение, дядя тоже замолк, и дальнейший путь мы продолжили под звуки леса. Вскоре дождь начал затихать, а когда вышли к горе, покрытой только разнотравьем и редким кустарником, погода совсем прекратила безобразие, лишь повышенная влажность да грязь на сапогах мешали наслаждаться природой.

Немного обойдя гору у подножия, вышли на мощёную камнем дорожку, ведущую вверх, к каменной арке, образующей вход внутрь горы. Неторопливо поднялись и вошли. Из глубины пещеры на нас пахнуло сыростью. Дядя поискал в нише у стены, достал факел и, создав на ладони небольшой огонь, зажёг его. На стенах в тусклом свете проявились непонятные рисунки и символы.

- Ну, пошли, - родственник двинулся вглубь пещеры, а я следом. Шли долго, я по пути озирался на стены и сводчатый потолок, когда ещё такое увижу, это же работа Древних. Да во всей империи только два-три места, где от них остались неразрушенные памятники. Туннель оборвался резко, выходя в большой грот круглой формы. Дядя прошёл вдоль стены, зажигая воткнутые в неё факелы, от чего стало светло, и я наконец-то разглядел всё, что было исписано странными знаками и символами, большей частью мне непонятными. Но главное, что привлекало внимание, это каменный алтарь, который стоял в центре. Высотой по пояс среднего роста человеку, кубической формы, он выглядел столь же чуждым нашему миру, что и надписи с символами на стенах. На верхней плоскости алтаря был глубокий отпечаток правой ладони.

- Ну, давай, не бойся, ничего страшного здесь нет, - вот в этом весь дядя. Ни напутственной речи, ни торжественности момента, пришёл, увидел, победил, всё. Я снял плащ, подал его дяде и осторожно приблизился к Алтарю. Протянул руку и медленно опустил в углубление. Не произошло ровным счётом ничего. Ни пробегающих по поверхности искр, ни лёгкого покалывания пальцев. А ведь, со слов родственников, должны быть. Я перевёл полный недоумения взгляд с Алтаря на дядю.

- Я ничего не чувствую. Разве так проходит инициация? - мой родственник был удивлён не меньше меня.

- Руслан, я ничего не понимаю, попробуй убрать и ещё раз положить руку, - я тут же попробовал это сделать, но ничего не вышло. Ладонь словно приросла к Алтарю.

- Не могу, - я вновь посмотрел на родственника. Он словно стал меньше, побледнел. Взгляд был испуганным, или скорее растерянным, при этом дядя медленно пятился к выходу, не отводя от меня глаз, а мне вдруг стало смешно. Смешно до безумия, как волной накрыло, и я расхохотался. Смех показался грубым, мощным, чьим угодно, но совершенно не моим. Дядя сначала пятился, а потом выскочил из грота и пропал из виду, только отсветы факела метались по туннелю, удаляясь. А ко мне вместо приступа раздирающего смеха пришла лютая, нетерпимая боль. И темнота.