Михаил Атаманов - Искажающие реальность

Лэнг Радугин задумчиво стоял несколько секунд, потом обратился к дипломату фракции:

— Не знаю даже… Иван, твоё мнение, насколько оправданы опасения большой ссоры с сюзеренами?

Иван Лозовский неуверенно пожал плечами, что выглядело несколько комичным при надетом бронежилете, и попытался ответить начальнику:

— С лэнгом Шишишом сам я лично не знаком, но много наслышан о нём как о несдержанном и крайне злопамятном военном лидере гэкхо. Безусловно, понижение своего авторитета он не стерпит. Вот только я сильно сомневаюсь, что лэнг Шишиш знает всех многочисленных представителей своего политического блока и лично принимает участие в их судьбах. Скорее всего, он даже не подозревает о существовании некого человека-изыскателя по имени Комар… Хотя это сильно зависит от известности.

— Комар, какой у твоего персонажа параметр известности? — повернулся ко мне Тюленев.

Я честно ответил, что Известность у моего Комара двадцать пять. В ответ раздались удивлённые возгласы и реплики всех троих высоких начальников. Похоже, такого прогресса от меня действительно никто не ожидал. Тюленев и Лозовский смотрели на Радугина и ждали его решения, начальник же фракции долго мялся, прежде чем огласить итоговый вердикт:

— Двадцать пять… действительно очень даже солидная Известность… Все всякого сомнения, лэнг Вайд Шишиш слышал о таком представителе нашей фракции, и я считаю, что опасения Комара небеспочвенны. Моё решение: ограничимся тем, что проштрафившийся игрок компенсирует лидеру Второго Легиона стоимость ремонта бронекостюма — вон какую дырень пробил в доспехе! Кстати, мне очень хочется взглянуть на оружие, способное на такое!

В грудной пластине тяжёлого роботизированного доспеха герд Тамары действительно зияла огромная дыра, через которую можно было просунуть футбольный мяч. Подозреваю, что ремонт тут стоил не одну сотню кристаллов, но я всё же согласно кивнул, полагая что достаточно легко отделался. С Аннигилятором же было намного тревожнее. Я достал его, но сразу же предупредил начальство, что вещь не моя, и критически важно будет вернуть её гэкхо.

Мои жуткие опасения, что бесценный Аннигилятор отберут, всё же не оправдались. Да, оружие вызвало большой интерес, и будь оно действующим, наверняка было бы испытано на чём-то или ком-то. Но в ноль разряженная ядерная батарея сильно ограничивала возможности испытателей, и вскоре Аннигилятор мне вернули.

— Комар, на сегодня свободен. Вижу, что ты с ног падаешь от усталости, так что иди отсыпайся, — отпустил меня руководитель фракции. — Завтра в реале жду от тебя подробнейший письменный отчёт о полёте с гэкхо, чтобы подобных недомолвок, как с оружием реликтов, больше не возникало. Герд Устинов посчитает стоимость привезённых тобой материалов, и ты получишь полагающуюся компенсацию за них реальными деньгами на банковский счёт или услугами фракции тут в игре. Естественно, за вычетом стоимости ремонта брони лидера Второго Легиона.

На этом ночное совещание было завершено, и меня вывели из подземного командного бункера на поверхность. Первое что я сделал — перенёс точку возрождения в Столицу, чтобы какая-либо случайность снова не ставила меня в неудобное уязвимое положение. Также я вложил все шесть свободных очков в навык Средняя Броня, повысив его до двадцать второго уровня.

Всё, вроде всё сделал. Я нашёл в игровом меню пиктограмму «Выйти из игры» и впервые за всё время активировал её, выйдя из игры по нормальному, я не через смерть. От предложения ознакомиться с результатами игровой сессии отмахнулся — не до того было, я еле соображал от усталости после почти трёх суток непрерывной игры.

Первое и единственное, что я увидел после открытия крышки вирт-капсулы — склонившуюся надо мной тёмную фигуру и летящий мне прямо в лицо кулак с надетым на пальцы кастетом. После чего наступила темнота…

Пришел в себя я лежащим на койке в небольшой ярко освещенной комнатке, в которой характерно по-больничному пахло вымытыми с хлоркой полами, спиртом и целым букетом лекарств. Почти сразу же в голову пришла догадка, что нахожусь я в лазарете под Куполом. До этого я несколько раз видел издалека небольшое здание медицинского блока, когда проходил по аллее от жилых корпусов к «кукурузинам», а сейчас похоже угодил внутрь. Я отчетливо помнил удар, но вот дальнейшие события прошли уже как-то мимо моего сознания.

Болело всё тело, особенно сильно голова и грудь с правой стороны. На носу был налеплен тампон из бинтов, при попытке же перевернуться и пошевелить затёкшей ногой я обнаружил, что правая нога от ступни до колена находится в гипсе и подвешена в слегка приподнятом состоянии над кроватью. Ничего себе мне досталось…