Константин Бахарев: Копьё Георгия Победоносца [СИ]

Карим-бобо махнул рукой и тоже отпил пивка, заедая его сочным ароматным чебуреком. По руке побежал горячий мясной сок, как когда-то на весёлых пирах.

— Вот скажи мне, амир, почему в Самарканде говядину везде едят? — спросил Назар. — И в чебуреках она, и в самсе, даже у тебя. Баранина ведь вкуснее.

— Мне говядина больше нравится, — пробурчал Карим-бобо и, отняв бутылку у Назара, сделал пару глотков и вернул.

— Вот! — приятель поднял руку с чебуреком вверх — из того выпал кусок мяса, прямо на макушку! — Ой, чёрт возьми! А ты всё русских ругаешь. Ведь если бы не мы, так и не попробовали бы вы говядину. Всё бы баранов лопали.

Карим-бобо улыбнулся. Он вспомнил, как много лет назад, в погоне за Тохтамышем ему попался на пути русский городок Елец. В яростной схватке гулямы захватили деревянную крепостцу. А тамошнего князя Фёдора привели к нему на аркане. Понравился тогда неукротимый урус. Привёз его в Самарканд, с тех пор и прижился тут. Замолвил за него словечко перед Джирджисом, и тот начал, как и Тамерлану, даровать новые жизни.

— Помнишь, как мятеж ты поднял тут? — Назар уже немного опьянел, видно, пиво разбудило вчерашнюю водку и старый друг уже запинался: — Я в воротах сидел, отстреливался от нукеров. Так и не взяли цитадель вы тогда.

Карим-бобо усмехнулся. Отчаянные русские уже готовились взорвать цитадель и погибнуть, когда подошёл генерал Кауфман с войском. Он тогда решил, что если сопротивляться, то погибнет очень много народу и приказал окончить мятеж.

— Молодец, молодец! — Карим-бобо забрал пиво и встал. — Показывай Хусейна, пока ещё в памяти.

Назар помотал головой и поднявшись, осмотрелся. Посмотрел по сторонам и подошёл к бескорому платану.

— Гляди, — икнул он и махнул рукой вверх.

Карим-бобо обомлел. На высоте примерно метров пяти на стволе виднелась ужасная рожа. Она скалила зубы и даже, как показалось старику, подмигивала ему.

— Это не Хусейн, — сказал Карим-бобо и прищёлкнул языком. — Это кто-то гораздо хуже.

Он быстро вытащил из кармана смартфон и начал снимать. Сделал несколько снимков, потом перешёл на видеозапись.

— Да я фоткал его вчера, — сказал Назар, поднося ко рту бутылку. — Скину тебе по блютузу, если хочешь.

Глядя на ужасный нарост, Тамерлан чуял, что это не отважный, но глупый амир Хусейн, который не смог даже спрятаться от него. И не хитрый и могучий Тохтамыш, расслабившийся не вовремя. Это уверенный в себе воин, за которым стоит колоссальная сила.

— Смотри! — крикнул Назар и ткнул пальцем в сторону нароста. Из бутылки выплеснулось пиво на скамейку.

Отшатнувшись, Карим-бобо видел, как ужасная рожа на платане прищурилась и, оскалив зубы, начала хохотать. И почти сразу замолчав, она принялась съёживаться, и вскоре от неё ничего не осталось.

— Тебя ждал, — сказал Назар, поднимая двумя пальцами промокший в пиве чебурек. — Придётся ещё брать.

— Что брать? — непонимающе глянул на него Карим-бобо.

— Чебуреки, — пояснил Назар. — Видишь, пиво на них попало.

— Сейчас иди спать, а вечером жду тебя в Гур-Эмире, — сказал Карим-бобо. — Будем совет держать.

На такси, заплатив четыре тысячи сумов, что ему показалось дорого, он вернулся домой. Гули-опа уже встала и замесила тесто для самсы.

— Где ходишь, дорогой? — недовольно проворчала она. — Мясо кто рубить будет и лук резать?

— Сейчас всё сделаю, — Карим-бобо помыл руки и, накинув клеенчатый истёртый фартук, принялся готовить начинку для самсы.

— Это не Хусейн, — сказал он, окончив работу.

— А кто? — испугалась Гули-опа. — С Хусейном тогда еле-еле справились, а тут сейчас… Тохтамыш, может быть?

Карим-бобо помотал головой.

— Не знаю, — он начал лепить самсу и выкладывать на деревянную доску. — Вечером пойду в Гур-Эмир, с внуками и сыновьями посоветуюсь. Тебя попрошу, сходи в Шахи-Зинда, переговори с эмиром Бурундуком. Пусть тоже в Гур-Эмир наведается сегодня ночью.

— Сам-то что не идёшь? — подозрительно взглянула на него жена.

— Не хочу, — Карим-бобо сморщился. — Сестрица там моя, опять скандалить начнёт. С тобой-то она вроде мирно живёт.

— А как ей не ругаться? — пожала плечами Гули-опа. — Не можешь за неё слово замолвить перед Джирджисом. Так ведь и не может в город выйти, всё сплетнями занимается.

— Перестань! — замахал руками старик. — Хватит уже. Сходишь?

— Схожу, схожу, — пробурчала жена.

День был удачный, самсу раскупили ещё до обеда. Туристы из гостиницы «Караван Сарай», что рядом стоит, взяли штук двадцать, так понравилась. Колхозники, торговавшие самаркандскими красными дынями на перекрёстке, тоже купили пару десятков — сейчас перекусить и с собой в дорогу. Пришлось делать вторую партию. И её продали.