Александр Быченин: Э(П)РОН-3

Оказавшись в относительной безопасности, опустил клинок и принялся ждать, пока поверженный Герман Романович не поднимется на ноги — надо сказать, сие нехитрое действие далось ему с трудом. Но, против ожидания, нос он не расквасил. А вот с правой рукой явные проблемы — дядька несколько раз сжал и разжал кулак, морщась от боли. Видимо, сустав хорошо ушиб.

— Ну что, дядя Герман, мы снова на равных? — в звенящей тишине осведомился я. — Продолжим?

— Ты настолько меня боишься, Александр? — усмехнулся дядька в ответ.

— Уважаю, — буркнул я и решительно отшвырнул уже свою шпагу — пофиг, куда, главное, подальше, дабы не возникло соблазна ее подобрать. — Теперь мы в моей стихии. Или я нарушаю правила?! — повысил я голос. — Те самые, которых нет?!

Ответом мне стало дружное молчание, хотя могли бы и возмутиться — поединок заявлялся именно на шпагах, а я, значит, его «на кулачки» перевел. С другой стороны, обмен техниками состоялся, а что поединщики в результате утратили оружие… ну, бывает. Так и запишем — первый нестандартный ход вполне себе удался. Продолжаем в том же духе.

И мы продолжили — дяде Герману надоело ждать и догонять, и он снова атаковал, довольно умело сблизившись и выбросив несколько боксерских комбинаций. Как я и предполагал, брюки у него оказались тесными, а потому ограничивали технический арсенал. А вот я мог себе позволить гораздо больше, чем и воспользовался: успешно защитившись от первого натиска где блоками, где скрутками с уклонами, а где и нырками, улучил момент и воткнул дядьке в подбородок правый апперкот, дополнив его левым хуком. Бить на вынос я пока что не собирался, но даже относительно слабые тычки возымели действие — Герман Романович перекрылся глухим блоком, на который пришелся мой следующий правый прямой, и благополучно пропустил мощный фронт-кик в район солнечного сплетения. Такой удар и сам по себе не подарок, а усиленный тяжелым ботинком неприятен вдвойне. Дядя Герман скрючился, будучи не в силах вдохнуть, и схлопотал финальную плюху — твит-чаги в ребра. В удар я на сей раз вложился от души — и массой, и энергией вращения, так что дядюшка отлетел, как сбитая кегля, и рухнул на пол, неудачно приземлившись на колени и локти. Встречу с паркетом его конечности пережили не самым лучшим образом, и он распластался всем телом по полу, прижавшись щекой к паркетине. Что характерно, сознания не потерял, но по-прежнему не мог вдохнуть — мало удара в «солнышко», так теперь еще и ребра переломаны.

— Довольны?! — рыкнул я, пробежавшись угрожающим взглядом по трибунам.

Зрители, и до того дышавшие через раз, чтобы не пропустить ничего интересного, дружно выдохнули и загалдели, но не слишком громко — я так и не смог из равномерного гула вычленить отдельные слова. Но мнения, судя по всему, разделились.

— Дед Захар? Дед Семен?

— Поединок не завершен, отрок!

— Слушай старших, Сашенька. Клинок должен испить вражеской крови!

— Ладно, уговорили! — Не прекращая краем глаза контролировать дядьку, я добрел до его шпаги, которая валялась неподалеку, и поднял оружие. — Хм… тяжеловата. Милостивые государи, а не желаете ли еще один юридический казус?!

— Что опять?! — взвился дед Семен.

— Сами сейчас все увидите! — пообещал я, остановившись в шаге от дяди Германа.

Тот успел кое-как восстановить дыхание, и даже приподнялся с опорой на руки, но на ноги еще не встал, а потому оставался совершенно беспомощным. И эта беспомощность отчетливо читалась во взгляде, которым он меня наградил. Ха! А он не очень-то в меня и верил, судя по всему… или прямо сейчас сомнения закрались, после таких-то плюх!..

— А вот теперь будет сюрприз! — объявил я, развернув клинок, чтобы было удобно колоть вниз — примерно в район дядькиной шеи. — Вот вам победитель!

Шпага метнулась к Герману Романовичу, но я в последний момент изменил направление удара и вонзил острие в собственную левую ладонь — неглубоко, но достаточно, чтобы заструилась кровь. Потом для пущего эффекта размазал ее по клинку и поднял оружие над головой, демонстрируя залу:

— Вражеской крови испил фамильный клинок Клинских! Объявляйте победителя, дед Захар!

— Но это же… — вякнул кто-то, вроде бы Кирюша Коптев.

— Против правил?! Так правил нет! Буква закона соблюдена! Ну! Я жду!

— Победил Герман Завьялов-Клинской из рода Клинских! — чуть ли не скрежеща зубами, выдал дед Захар, и трибуны немедленно взорвались гулом и криками — где разочарования, где, наоборот, горячего одобрения.