Андрей Васильев: Ученики Ворона. Огни над волнами

— Так и мчи, — даже как-то удивилась Рози. — Какие тут могут быть сомнения?

— А это? — Гарольд рванул рубаху на груди, показав нам печать. — Я маг. Я больше не один из наследников, у меня осталась только родовая фамилия, и не более того.

— У нас всех есть долг крови. — Рози была невероятно серьезна. — Мы получили его с первым шлепком по заднице, который сделала повитуха. В нас живут все те, кто носил наше имя прежде нас, и все те, кто будет носить его после нас, извините за высокий стиль.

— Не будет. — Я начал догадываться, куда гнет Рози. — Мы бесплодны. За нами не будет никого.

— Ты меня понял, — погрозила мне пальцем Рози.

— Пойду к Ворону. — Бледный до синевы Гарольд одернул рубаху. — Может, отпустит на месяц-другой.

— Давай-давай, — одобрила его поступок Рози. — Удачи.

Не отпустил его Ворон. Сказал: либо тут, либо там, сам решай. Но если уедешь, то можешь не возвращаться, причем на подобную поблажку он идет в первый и последний раз.

Гарольд мучился ужасно, но выбор уже на следующий день сделал в пользу замка, чем удивил меня невероятно. Семья все-таки. У меня ее не было, но если бы была, то я бы ни на что ее не променял. За пару дней он совсем извелся и осунулся. Мы даже начали за него всерьез опасаться, а Аманда сообщила нам, что если так дальше дело пойдет, то она сама к Ворону сходит и такое там устроит!

А еще через день в замок пожаловал отряд Мартина.

Не знаю, как выглядели в глазах наших соучеников мы, когда вернулись в замок, но надеюсь, что не так удручающе, как отряд Мартина. Вернулось их всего семеро из одиннадцати уехавших, так мне сказала Рози, найдя меня на кухне, — сегодня была наша очередь готовить. Причем слово «наша» поменяло свой смысл относительно первого года обучения. Раньше «наша» означало благородных. А теперь — нет. Как-то само так получилось, что и мы, и те ребята, которые провели лето под командой Рози, теперь держались друг друга в тех составах, на которые нас некогда разделил Ворон, и делали это если не как кровные родственники, то как очень близкие друзья. Хотя какие же мы не кровные? Смешалась наша кровь в ту ночь у Гробниц, навсегда и бесповоротно. Моя и Фалька — это уж наверняка, я его когда к лошадям тащил, кабана такого, на нем живого места не было, да и из меня кровь текла изрядно, так что смешалось одно с другим, смешалось.

Ворон против подобного не возражал, точнее, он на это даже внимания не обращал. Ему главное, что дело делается, а на то, в каком составе мы на заготовку дров идем или еду готовим, начхать. Это наша головная боль.

Что до Мартина, так они даже нас переплюнули, четверых потеряли. Вопрос, кого именно? Ну, с Магдаленой все понятно, но кто еще?

Выйдя во двор, я увидел, что здорово похудевший и изможденный Мартин и его спутники стоят в окружении соучеников, о чем-то их расспрашивающих. Впрочем, о чем именно, можно и не гадать.

— А Шарля — его вот буквально два дня назад убили, — донеслись до меня слова, произнесенные голосом, который я совершенно не ожидал услышать.

— Да ладно, — пробормотал я себе под нос и шустро сбежал по ступенькам вниз.

Это была Магдалена! Та самая, которая, если верить словам Агриппы, скоропостижно утонула в болоте… Этом… Как его… Нифлейском. Точнее — в болотах, так он говорил, хотя это не столь принципиально. Главное — не утонула она, вон стоит себе, про смерть Шарля Лекока рассказывает. Потрепанная, как и все остальные прибывшие, на щеке — подсохшая глубокая царапина, правая рука — на перевязи. Но живая.

И чего теперь? Опять все по новой, мне снова придется думать, как ее убить? Причем теперь мне этого совсем уж делать не хочется. Раньше меня останавливал тот факт, что она одна из нас, а теперь мне еще и с ее нанимательницей дело иметь неохота. Ну да, Эвангелин оказалась не Эвангелин, но все равно, ну его. Все они, магессы в возрасте, похоже, чокнутые.

— Разбойники, — дополнил ее слова Мартин, при этом у него дернулся глаз. — Главное — всегда эта дорога спокойная была, сроду там никогда никто не пошаливал. И на тебе, сначала из арбалетов жахнули, в Шарля сразу три болта попало, он первым ехал, а потом на нас поперли, пришлось драться, еле отбились. Причем даже тело с собой увезти не удалось, мы десятерых уложили, но к ним подмога подоспела, в лесу такие вещи всегда издалека слышны — кусты трещат, да и перекрикивались они. Мы — руки в ноги и ходу оттуда. А что сделаешь? Тем более что и потрепало нас изрядно, Магде по руке саблей прошлись, Михаэлю вон бок пропороли. И все равно, такой сволочью себя чувствую до сих пор из-за того, что тело пришлось там оставить… Словами не высказать.