Михаил Усачев - Автократия Гоблинов 2

— Я боюсь, что Его Величество подобную теорию даже не рассмотрит, — ответил ошеломлённый словами своего учителя мужчина.

— Я знаю, — сухо пожал плечами тот, и уселся на место, поправив края своей одежды. — Именно поэтому, завтра моя скромная персона будет отсутствовать в Королевском Дворце.

— Я не понимаю…

— Король не будет слушать, — сказал толстяк. — Он нападёт. Он захочет уничтожить Герцога, а затем, вернув контроль над всей страной, нападёт и на этих гоблинов. Из жажды обладать этой силой или из желания доказать, что он может преуспеть там, где провалились другие, неважно. Мне его не остановить, ты прав. Меня он просто не будет слушать и, во всём королевстве есть лишь один человек, который может это сделать. Есть только один человек, который гораздо умнее меня. К слову, он мне эту монетку и отдал. Он уже давно находится в Северном городе, но до сих пор ничего не сделал. Раз так, то он чего-то ждёт, и я, кажется, догадываюсь, чего именно. Если я прав, то в эти игры я совершенно точно не хочу играть вместе со всеми вами.

— Учитель, — растерянно пролепетал тот. — Вы хотите сказать?

— Верно, — хозяин дома широко улыбнулся и спрятал золотую монетку в свой рукав. — Через час я покину этот город. Мой корабль уже готовится. Последнее, что я хотел сделать — это сообщить тебе.

— Неужели всё настолько плохо? — растерянно пробормотал тот, а затем встал с места и вышел из-за стола. — Учитель, как далеко в будущее вы смогли заглянуть?

— Если ты всё ещё это не увидел, то я плохо тебя обучил, — тихо сказал тот, так же поднявшись из-за стола. Добродушно похлопал того по плечу и сказал ровным, нейтральным тоном. — Друг мой, этой стране — конец.

— Чётче шаг, мать вашу! Чего поём как дохлые!?

Совсем нестройные ряды косоногих полудурков быстро шагали по мощёной каменной дороге, напугав по пути каких-то катящихся на обозе стариков — просто до усрачки.

— Маруся! От счастья слёзы льёт! Громче поём!

…

— Маруся! Атаман!!

— Ге-хе-хе-хе!

— Как баба плачет!

…

— Бабушка твоя как баба плачет! Ну-ка, все вместе. Как гусли душа её поё-ё-ё-ёт!!

…

— Поёт, Атаман!

— Гуси из брюха воют!!

— Гья-ха-ха!

…

— Из задницы у тебя гуси воют, скотина!!

…

— Ге-хе-хе!

— Ге-хе-хе!!

— Ге-хе-хе!

…

— Кап-кап-кап! Из ясных глаз Маруси! Капают слёзы на копьё!

…

— У них нет автомата?

— Ге-хе-хе-хе!!

— Песня про тупых!

…

— Кто это сказал?! Кто не споёт хоть один куплет, пока мы не вернёмся домой — тот останется без ужина, ясно!?

…

— Атаман, мы уже дома!

— Что, правда?!

…

Затушив энтузиазм в своей груди и полыхающий огонь в заднице, я поднял взгляд и, в самом деле, увидел перед собой наше родное ущелье. Класс, так быстро дошли, почти и не заметил. Строевая песня — просто чудо, так время коротает.

Остановив свой галдящий табор, я повернулся назад и посмотрел на этих злобных хулиганов. У каждого на роже написано, что жрать хотят.

— Ладно, козлы! — Крикнул я. — Наказание отменяется. Мы только что вернулись с войны с триумфом, а значит, у нас снова будет вечеринка!

…

— Ге-хе-хе!

— Ге-хе-хе!!

— Ге-хе-хе!

…

Взорвавшаяся ликованием толпа тут же ринулась в ущелье, едва не затоптав насмерть и меня, и стоящую рядом со мной свежеукраденную пленницу. Впервые у нас в племени будет жить кто-то, кроме гоблинов, и хотя доверия к этой девчонке практически никакого, опыт будет достаточно интересный.

— Ну как? — Спросил я, хлопнув эту кошкодевочку по плечу.

С самого начала она не спускала глаз с ущелья, едва смогла его рассмотреть, как следует.

— Дядя гоблин, — протянула она. — Это люди?

— Когда-то были, — ухмыльнулся я, тоже смотря вглубь ущелья.

Каменная дорога уходила вглубь, отмеряя путь до нашей заставы, а два ряда стальных рыцарей стояли по обе её стороны. Подпирая спинами огромные скалы и встречая лицами бегущих домой гоблинов. Два ряда стальных доспехов, по одному экземпляру на каждые пять метров дороги. Побитые, изувеченные, порванные. Испачканные в крови. Аллея чести для тех, кто тут живёт, и громкое предупреждение для тех, кто хочет это место захватить.

— Каждый, кто к нашему племени не относится и захочет сюда войти, однажды станет рядом с ними, — хохотнул я.

Большие кошачьи ушки на голове этой девчонки так сильно прижались к её волосам, что она даже перестала быть похожа на зверочеловека. Подняв взгляд, она внимательно посмотрела на деревянную табличку, болтающуюся в пяти метрах над дорогой, между двух скал.