Дмитрий Матвеев - Основать род

— Сейчас пальни в воздух. Только постарайся не попасть, иначе обоих схарчит.

Грохот выстрела пришелся медведю не по вкусу. Он недовольно рыкнул, затем развернулся и не торопясь потрусил в сторону.

— Откуда ты знаешь, как вести себя с медведем? — спросил Женя, спустив Ольгу на землю.

— Я же библиотекарь, если помнишь.

— И что, ты в свободное время читаешь про медведей?

— Нет, конечно, — Ольга улыбнулась, — просто у библиотекарей зарплата мизерная, так что подрабатывала рефератами, благо все материалы под рукой. Вот один из последних как раз был про хищников, ну и медведей в том числе.

— А там не говорилось насчет того, куда бить медведя, чтобы сразу наповал?

— Вообще медведь очень крепок на рану. Чтобы наверняка, нужно повредить либо мозг, либо позвоночник. Но вот до позвоночника фиг доберешься. А если в голову — то стрелять нужно под основание уха. Лучше всего охотиться вдвоем. Медведь не может поворачивать голову. Поэтому пока он повернулся к одному охотнику, другой спокойно может лупить в башку.

— Ясно. Буду знать на будущее.

— А вообще спасибо тебе. Можно сказать, спасла.

— Я ж обоих спасала. А вообще — теперь мы квиты! — Ольга хитро подмигнула. — Ну что, двинулись дальше?

Но не успели они сделать и двух шагов, как от восточной границы леса взлетела ракета и три маленькие человеческие фигурки побежали к ним, размахивая над головой руками.

Три сотрудника охранного агентства были на смене. Суточное дежурство, охрана коммерческого склада. Один на воротах, другой обходит территорию, третий отдыхает в караулке.

Вячеслав Иванович Григорьев, пятидесятилетний старший сержант милиции в отставке, всю жизнь проработал дежурным на городском пульте милиции. Почти два метра ростом, атлетическая, без единой жиринки, фигура и широкие как лопата ладони, которыми он подковы не рвал только по причине отсутствия подков. Андрей Петрович Касаткин, сорок восемь лет, пехотный капитан, опять же в отставке. Невысокий, плотный, начинающий лысеть и полнеть. Борис Федорович Полетаев, сорок пять лет, отставной майор авиации, уволенный в запас за нарушение субординации — дал по морде полковнику за откровенное хамство. Белобрысый живчик, неисправимый авантюрист и бабник. Все трое холостяки, кто по убеждению, кто по обстоятельствам, сошлись на почве страстной любви к преферансу. Вечером, когда движение через ворота прекращалось, а начальство исчезало и не контролировало регулярность обходов, они садились в караулке и за рюмкой чая расписывали двадцаточку. А если под настроение, то и не одну. В ту ночь они тоже сели за пульку по маленькой. Игра затянулась. А когда вышли на улицу обойти вверенный объект, то увидели только свою караулку и охраняемые ими ворота. Причем, ворота стояли посреди дороги, у которой один конец уходил далеко в лес, а другой конец метров через двадцать обрывался в зарослях кипрея. Еды было немного — до конца смены оставалось часов восемь, основные запасы были уже подъедены. Оружие было — резиновые дубинки, ракетница с тремя ракетами и две гладкоствольные «сайги-12» в исполнении 030. И даже патроны были — по два магазина-десятки на ствол. Но вот облом: все травматические. Григорьев, страстный охотник, видел в окрестном лесу множество дичи, но много ли добудешь резиновой пулей! Вот и сидели уже почти сутки, думали что делать. Решили — еще ночку переждут, и пойдут смотреть, куда идет дорога.

Короткий рассказ Жени ошарашил всех троих. У них была, в общем, налаженная жизнь. Неплохая пенсия и приличный оклад на службе позволяли отдаваться любимым занятиям, не испытывая большого стеснения в средствах. Но, опять же, им изрядно наскучила спокойная размеренная жизнь с говорящими мордами дома в телевизоре, и зажравшимися хамовитыми начальниками на работе. Так что поладили быстро. Сержант взял под козырек кепки армейского образца, капитан щелкнул каблуками берцев, а майор принялся описывать круги вокруг Ольги.

— Мужики, а на холм вы поднимались? — спросил Женя.

— Так первым делом, — ответил за всех Григорьев. — Хотели сверху окрестности обозреть. Думали, может, жилье какое увидим. Только там непонятное что-то. Черная плита во весь холм. Вон, Федорыч по ней прогуляться хотел, так заорало что-то дурным голосом, красным засветилось. Ну, мы от греха подальше и смылись.

— Пойдем посмотрим. Только давайте аккуратнее, тут медведи водятся. Мы вот с Ольгой только что нарвались на одного. И еще: патронов с собой у меня не лишку, дам вам пачку пулевых, да пачку картечных.