Михаил Баковец - Крепость на реке [litres]

Для защиты от возможного ЧП бульдозером в двадцати метрах от пушечной позиции был сделан небольшой земляной вал, за которым наш отряд в полтора десятка человек едва уместился. Я занял место с краю, чтобы видеть орудие.

Неподалеку стояли две камеры на штативах, снимающих пушку под разными углами, еще одна должна быть где-то рядом с мишенями, под защитой бруствера со стороны стрелковой позиции.

– Выстрел! – крикнул Федька и надавил на кнопку в телефоне. От пушки донесся громкий треск, точно такой же можно услышать от пьезорозжига в газовой плите или АОГВ, и тут же следом грохнуло.

Орудие подпрыгнуло чуть вверх, из ствола вырвался длинный клуб белого дыма, который тут же начал затягивать пушку.

– Вроде бы попал, – негромко сказал Потап, которого больше интересовали мишени. – Эх, нужно было бинокль брать с собой!

Потом он взмахнул ладонью и снес весь дым в сторону порывом ветра.

Раньше всех у пушки оказался Федька, который бросился осматривать свое детище с таким усердием, словно свою первую машину, за рулем которой прокатилась жена.

– Все ок! Супер! Ни единой трещинки нет, а ведь стреляли двойным зарядом пороха. Сейчас вторую пушку проверим, потом покатим смотреть мишени, – с широкой улыбкой на лице сообщил он нам и чуть ли не бегом бросился ко второму орудию.

Через минуту грохнуло и оно, отправив немаленький заряд картечи в сторону мишеней, после чего мы отправились на их осмотр. Пока дошли, то всем в голову заскочила умная мысль: и почему мы не попросили подвезти до места кого-нибудь из водил грузовика или трактора с полком?

– Видали?! Все в дырках, а эти вовсе в труху перемололо!

Федот Стрелец буквально сиял. Чуть ли не за руку тащил всех к одной из мишеней, тыкал в пробоины пальцем или выдергивал разлохмаченные ветки и подносил к чужому носу. Достал всех так, что Медведю пришлось одернуть воеводу, напомнив, что тот взрослый мужик, а не мальчик.

Когда вернулись на позиции, Федька опять полез в передки.

– Что там у тебя опять? – подозрительно спросил Медведь. – Еще тройным зарядом хочешь проверить? Хватит, сворачивайся и тащи пушки в мастерскую, пусть там получше все узлы и ствол проверят, хоть с лупой все просмотрят. Мало ли какие там микротрещины могли возникнуть.

– Сейчас, сейчас, – торопливо ответил ему Стрелец и достал снаряд.

– Хэ, а говорил, что унитаров у тебя нет, – поставил ему в укор Витька. – Или это не снаряд?

– Снаряд, но без пороха. Точнее, граната, наверное, так его можно назвать. Что длинный – это ерунда, тут оперение и поддон просто, а самой гранаты вот настолько, – Стрелец отметил от заостренного кончика сантиметров двадцать и чирканул ногтем по боку смертоносного предмета.

– Оперенный?

– Угу. Пушка-то гладкоствольная, с нарезами возни много, да и пока не сможем отливать нормальные снаряды, такая технология нам не нужна, только картечью будут нарезы забиваться и стираться.

– Ты бы еще головку самонаведения туда впихнул, – покачал головой Витька. – Ну, Федот, ну ты даешь. Даже подумать не мог, какие тараканы в голове моего начальника бродят.

– Ничего сложного в оперении нет, эту технологию уже давным-давно опробовали во всех странах и ввели в производство десятки лет назад. И в армии, и в гражданском секторе. Вон, у охотников пули оперенные в ходу, и хвастались знакомые, что из дробовика можно на двести метров бить зайца такой стрелкой.

Виктор покачал головой, хмыкнул, но в перепалку вступать не стал. Да и видно было, что ему самому уже стало интересно.

– Сами тут дальше проверяйте, – сказал Медведь. – Я в крепость. Вечером с докладом и результатами съемок. И пусть первым же делом в мастерской пушки осмотрят на наличие трещин, Стальную подтяните, она, может, почувствует что-то такое-эдакое, – он покрутил в воздухе ладонью, словно ввернул лампочку в люстру.

Медведь ушел, забрав с собой больше половины наблюдателей. Остался я со своей четверкой, Федька и Виктор.

С гранатой последовательность действий была почти точно такая же, как и с картечью, разве что снаряд Федька протолкнул в ствол без помощи воронки, которую использовал лишь для порохового картуза.

Перед тем, как вкладывать снаряд в ствол, воевода достал из ящика передка тонкую короткую деревянную трубочку с крошечными отверстиями (я бы пастушьей свирелью эту штуку назвал по внешнему облику), насыпал в трубку немного пороха, поджег тот и вставил в оголовье гранаты. После чего все делал очень быстро.