Игорь Соловьев - Время полыни [litres]

Руководитель станции был опытным управленцем. Вычленив в речи куратора нужные слова и интонацию, он, словно легавая на охоте, моментально сделал стойку:

– Это какие такие злоупотребления?

– Ну как же. Вот хотя бы самое свежее. Вы, уважаемый в научных кругах профессор Ямпольский, вопреки всем инструкциям и запретам, в одиночку покинули станцию. А ведь условия здесь, сами знаете, далеко не курортные. Можно сказать, боевые! И в такой обстановке вы уходите за безопасный периметр, да еще и более чем на двое суток. И занимаетесь при этом черновой работой, для которой у вас есть полный штат рядовых сотрудников. Это ли не нарушения?

– Долг руководителя не позволяет мне отправлять подчиненных на территорию, о которой я ничего не знаю. Как можно быть уверенным в том, что потенциал сотрудников и лаборатории будет использован максимально эффективно?

– Это небезопасно, Валерий Семенович. – Лисовец покачал головой. – Вы руководитель! Ценный сотрудник, светлая голова. А ведете себя как мальчишка.

– Вот именно! – парировал Ямпольский. – И как руководитель я неоднократно просил вас предоставить подробную и актуальную карту территории, а еще лучше – проводников. Мы, словно слепые котята, ходим вокруг станции и тратим кучу времени на химическую разведку местности. Местности, которая на ваших устаревших картах и снимках абсолютно не соответствует тому, что есть на самом деле.

– Вы же сами отказались от помощи военных проводников?

– Это вы о своих соглядатаях в армейской форме? Да какие из них проводники? Они эту местность сами впервые видят. Нам нужны люди, которые действительно знают эту область. Лесничие, егеря, местные, кто угодно.

Лисовец сделал вид, что не заметил упоминания о «соглядатаях», мягко возразив лишь по сути вопроса:

– Валерий Семенович, ну о чем вы говорите? Какие местные, это же Зона отчуждения. Всех местных давно выселили. А что касается егерей да служащих, то и они вряд ли нам помогут. Вы же сами видите, как все изменилось. Карты действительно устарели, а новые не так-то просто составить. Спутники тут отныне бессильны. И ваша задача в том числе разобраться – почему.

– Вот и ответ на ваш вопрос. – Ямпольский немедленно ухватился за представившуюся возможность. – Мне иногда кажется, что ваше ведомство сознательно тормозит нашу работу. Дело движется слишком медленно. Здесь абсолютно неизведанная территория, «терра инкогнито» в научном понимании мира. И знаете, вопреки некоторым моим коллегам в научных кругах, я отнюдь не разделяю их оптимизма. Потому что происходящие здесь процессы не то что настораживают, а по-настоящему пугают.

– А вы не слишком преувеличиваете, Валерий Семенович? Там, наверху, – Лисовец многозначительно стрельнул глазами вверх, – кое-кто из руководства страны считает события в Зоне везением. Украинской нации, первой в истории человечества, выпала возможность заглянуть в шкатулку мироздания.

– Как бы эта шкатулка не оказалась вратами в преисподнюю. – Ямпольский смял в руке опустевший пластиковый стакан. – Вы действительно не хотите ничего замечать? Неужели вся эта трепотня о национальной исключительности вскружила и вашу голову?

Офицер СБУ некоторое время внимательно изучал собеседника. Потом покачал головой и, подчеркивая важность темы, понизил голос, выделяя каждое слово:

– Я знаю вашу позицию, профессор Ямпольский. Вы убеждены, что для решения текущих задач у нашего государства не хватит собственных ресурсов и научных мощностей. Вы решили, что без помощи соседей этот огород мы не вспашем. И с упорством, достойным лучшего применения, всячески продвигаете эту тему. Но отчего вы считаете, что Украина не справится сама? Зачем привлекать мировую общественность и раздувать шумиху? Вы понимаете, как негативно это сказывается на имидже державы?

– Боже мой… – Ямпольский устало потер виски. – Прямо сейчас, здесь, в Зоне отчуждения, происходят вещи, объяснения которым мы дать не можем. События и процессы нарастают по экспоненте и пугают своей неуправляемостью. А вы мне со всей серьезностью рассказываете об имидже державы? Или, быть может, вы решили, что я не патриот и не люблю свою родину? Ну так снимите меня с работы. Что, не хотите? Естественно, потому что вы лучше всех прочих понимаете последствия такого решения. В силу своей профессии вы знаете, как обстоят дела не только в моей лаборатории, но и во всех прочих. И если бы не моя группа и деятельность покойного коллеги, профессора Стребкова, мы бы сейчас не знали и десятой доли того, что нам удалось открыть. Нам как воздух нужна помощь американских и европейских научных светил. Причем не только их аналитические умы и свежие гипотезы, но и производственные мощности их институтов. Вы понимаете это?