Райан Зильберт - Шторм света [litres]

С другой стороны, в происходящем есть и положительный момент, ибо ситуация из дурацкой становится причудливой. Премия Дарвина потеснилась, и на горизонте замаячили «Секретные материалы».

Отвлекшись, Кэмерон не замечает, как волна внезапно надвигается на него слева; она обрушивается на борт лодки, та начинает быстро кружиться, а Кэмерон сначала беспомощно машет руками, пытаясь удержать равновесие, а потом падает в залитый водой кокпит и хрипит. Вода просто ледяная. «Гипотермия!» – думает он, пытаясь подавить рвущийся из груди истерический смех. С какой стороны ни посмотри, живым ему из этой ситуации не выйти. Руки покраснели и ноют. Он пытается сжать кулаки и морщится: больно, но не так, как должно бы быть. Пальцы уже теряют чувствительность.

Подняв визор, Кэмерон морщится и смотрит в закрепленную на носу лодки камеру – ее объектив забрызган озерной водой. Интересно, она еще снимает? Он все еще жив? В нижней части забрызганного корпуса камеры слабо мигает зеленый огонек. «Да». Всего на секунду Кэмерон позволяет себе ощутить удовлетворение. Разработанная им система записи не только идеально работает и транслирует запись, несмотря на сильные электропомехи, которые наверняка возникли из-за шторма; при мысли о том, что сейчас кто-то за ним наблюдает, Кэмерону становится не так одиноко. Дело не только в этом… он чувствует себя более храбрым. Знает, что у него есть цель. Следовало бы обратиться к аудитории… но что сказать в такой ситуации кучке случайных, незнакомых людей и одной маме, если только они и составляют костяк твоих подписчиков?

Обратившись лицом к камере, Кэмерон одной рукой держится за фал [5] Фал – снасть для подъема и спуска парусов, флагов и сигнальных знаков. , а другой делает широкий жест, указывая на окружающую мглу.

– В общем, я нашел шторм! – кричит он. Язвительный внутренний голос тут же возмущается: «Нет, черт возьми, они это и так видят». Вот досада. – Не знаю, как долго я здесь пробыл, но ощущение такое, будто меня закрыли в стиральной машине! Я потерял горизонт и не могу… эх, в смысле…

Его лепет тонет в оглушительном раскате грома и вспышках двух гигантских молний, одна из которых обжигает ему сетчатку своим послеобразом – зубчатая, темно-синяя пропасть раскалывает его поле зрения точнехонько пополам. Кэмерон захлопывает рот. Ну и ладно. Все смотрят на то же, что видит он, и понимают, что происходит нечто неописуемое. Ему следует говорить о том, чего другие не видят, о том, что он сейчас думает, что чувствует. Именно так положено поддерживать контакт с аудиторией, разве нет? Лодка бешено раскачивается, воздух душный, дышать тяжело. Кэмерон выпускает линь [6] Линь – тонкий корабельный трос. , и парус беспомощно хлопает на ветру. Ему не выплыть из этой бури, он просто не справится. Осознание странным образом успокаивает: теперь его судьба находится в руках сил, гораздо более могущественных, чем он сам. Кэмерону остается лишь надеяться и попытаться сделать так, чтобы эти мгновения что-то значили для тех, кто будет свидетелем его последних минут… если хоть кто-то посмотрит это видео.

Кэмерон делает глубокий вдох. Следовало бы произнести что-то героическое. Эпичное. Найти какие-то красивые слова, которые бы наиболее полно выразили его ужас и в то же время оказались бы достаточно поэтичными, чтобы их можно было выбить на его надгробии. Такие, чтобы круто звучали в устах актера, который будет играть его в фильме, ведь в будущем о его доблести непременно снимут кино.

«Помоги мне, Оби-Ван Кеноби. Альбатросы не сдаются. Я просто парень, который стоит перед лодкой и просит ее… полюбить его? [7] «Альбатросы не сдаются» – название британской рок-группы. Кэмерон переиначивает текст песни «Don’t stop loving me» группы «The Design». В оригинале: «I’m just a girl standing in front of a boy asking him to love her» – «Я просто девушка, стою перед парнем и прошу его полюбить меня». ПРЕКРАТИ, старик! – мысленно прикрикивает он на самого себя. – Перестань валять дурака и скажи что-нибудь! Скажи хоть что-то!»

Кэмерон смотрит прямо в камеру и во весь голос выкрикивает свои предположительно последние слова:

– Прости меня, мама!

«Черт. Неужели я такое ляпнул?»

Камера работает с небольшой задержкой. Если бы было больше времени, он мог бы потянуться вперед и перезаписать этот момент, придумать что-то – что угодно – менее идиотское, чем «Прости меня, мама». Но времени нет. Не будет второй попытки. Не будет второго шанса. Волоски на руках Кэмерона встают дыбом, в воздухе появляется странный запах – и тут мир раскалывается надвое, охваченный ослепительным кипенно-белым огнем. Все вокруг Кэмерона перестает существовать. Он находится внутри молнии, а молния находится внутри его. Электричество бурлит у него в животе, мчится по его венам; оно хлещет по его коже и ползет сверху вниз по позвоночнику; оно погружает его мозг в бесконечное море света. На миг Кэмерон чувствует себя невесомым, как туман, влажное прикосновение которого уже не ощущается на коже.