Джон Миллер - Затерянное племя ситхов [сборник]

— У тебя есть дети.

— Трое. Как и у тебя.

— Верно. — Куарра не сомневалась, что это сон: ситхи не могли ничего знать о ее семье.

Ори передала испачканного, но счастливого малыша старшим детям. Целая жизнь была здесь, на поляне в джунглях. Пусть маленькая, но, кажется, полная.

— У меня, как и у тебя, тоже были обязательства, — заговорила Ори, не дожидаясь вопросов. — Я бросила их ради любви.

— Любовь? У ситхов? — Куарра прервала сама себя. — Извини, ты сказала, что не была…

— Я сказала, что сейчас я не ситх. Впрочем, я и раньше была не очень хорошим ситхом.

— А есть хорошие ситхи?

— Некоторым легче жить среди других, однако, если и так, они, пожалуй, тоже не очень хорошие ситхи. — Ори рассмеялась. — И да, я здесь не только из-за любви. У меня были обязательства, положение в обществе, как и у тебя. Я поняла, к чему это приведет. И мне это не понравилось.

Куарра посмотрела на убогую хижину:

— Это то, что ты выбрала взамен.

— Это убежище… — Ори взглянула на играющих детей и глубоко вздохнула. — Сейчас в мире почти не осталось укромных уголков. Я не знаю, останутся ли они вообще в будущем.

Плечи Куарры поникли. Из-за звонких голосов детей и звуков джунглей место казалось шумным, но она ощущала здесь то спокойствие, которого так часто жаждала в Ухраре.

— Я хотела бы жить обособленно, — сказала она практически сама себе. — Я так устала. Я смотрю вокруг, и все, что я вижу, мной уже сделано. Даже мои дети — я знаю, какой будет их жизнь, хотя они ее еще не прожили. — Куарра помолчала, потом продолжила: — Думаю, поэтому я и пыталась найти что-то новое. Мечту, к которой можно стремиться. Уверена, звучит плохо…

— Ох, можешь следовать за мечтой. — Ори оглянулась на мужа. Фермер кинул взгляд на женщин и улыбнулся обеим, прежде чем вернуться к работе. — Ты можешь следовать за мечтой, и ты можешь создать свой собственный мир ради одного. — Она взглянула на кешири. — Ты можешь долго жить в мечте. Но в конце концов…

— …в конце концов мир найдет тебя, — прошептала Куарра. И открыла глаза.

Они спали в сухой дренажной трубе, неподалеку от Кереббской канальной станции. Невозможно было уговорить Эделла остановиться в одной из казарм — ее официальный статус давал ей на это право. После спектакля в Ритуальный день он завелся, как ручная баллиста перед выстрелом.

Куарра не знала, хорошо это или плохо, — она видела, на что он способен. Но ведь почему-то он сейчас нервничает. Она была права: Аланциар стал великолепным оружием против Эделла. Чем дальше на север Куарра вела ситха, тем больше росла ее уверенность. Стало ясно, что, кроме тех, кто приземлился, у него больше никого нет. И когда они шли мимо заводов, она замечала, что Эделл раздумывает над тем, какое оружие здесь могут производить.

Но это не мешало ему играть в безразличие.

— Еще один уродливый поселок, — произнес он, когда они покинули Минрат.

— Не обманывай меня, ситх. Я чувствую ложь. Ты впечатлен.

Эделл взглянул в ее сторону:

— Признаю, в техническом плане ваши кешири превосходят наших.

— Ваших кешири?

— Конечно. Чьих же еще?

Куарра сердито вздохнула.

— Кешта — красивый тихий континент, — продолжал между тем Эделл. — Может, это и направило его жителей к искусству. Да, они сделали водопровод, но они сделали его красивым. — Он указал на канал впереди. — Если бы они, как и вы, больше думали о функциональности, наш водопровод продержался бы дольше.

— Он развалился?

— Нет, мы отремонтировали его. Но если бы его делали вы, у нас никогда не возникло бы с ним проблем. — Эделл посмотрел вдаль, будто взвешивая следующие слова. — Я думаю, — наконец заговорил он, — что «Знамение» приземлилось в неправильном месте.

Куарра покачала головой:

— Ты ничего не слушал в Кереббе? Вы — причина того, что Аланциар стал таким. Вы, ситхи, и угроза, исходящая от вас. Две тысячи лет мы готовились к вашему приходу. — Она оглянулась на серый город и посетовала: — Ты все-таки ничего не понял. Это вы сделали нас такими.

— Если ты думаешь, — усмехнулся Эделл, — что мы будем сожалеть об этом, то ты совсем не поняла нас.

К полудню они добрались до пасторальных пейзажей Западного щита. На просторных холмах Шанка было больше людей и больше селений. У берегов водных путей широко раскинулись фермы, мунтоки тащили по дорогам телеги, груженные сеном. Склон, полого поднимающийся к восточному плато — главной части континента, — разделяли ровные террасы. Урожай поспел, и высокие крепости были почти незаметны среди зелени и золота полей.