Борис Конофальский - Аэропорт

Последнюю стальную дверь, что вела уже непосредственно в КДП, китайцы закрыли, казаки отошли на пролёт вниз, и сапёры быстро её взорвали, там никого не было. И ход на утёс был отрыт.

Недлинная траншея и небольшой блиндаж были пусты. В блиндаже были сложены штабелями ящики с патронами и гранаты. Противник оставил даже пулемёт, ни камеры не снял, ни затвора — садись и стреляй. Оставил даже рацию.

С утёса на юг уходил пологий и длинный песчаный спуск. По нему они и ушли.

Саблин стоял у выхода с КДП, он, наконец, открыл забрало и закурил, но не испытывал особой радости. Он устал. А из траншеи вышел Кульчий, за ним и Володька. Они подошли к нему прикуривали от его сигареты.

— Ты в штаб сообщил? — Спросил у Саблина Кульчий.

— Нет, — ответил Аким.

— Радист! — Крикнул Кульчий, оглядываясь вокруг. Он увидал радиста и позвал его. — Иди-ка сюда, брат. Давай штаб!

— Что говорить? — Спросил радист, он был из сапёров.

— Скажи, КДП взят. Утёс взят.

Радист присел на колено и тут же передал данный в штаб.

Пару секунд ждал, а потом поднял глаза на Кульчева.

— Просят код.

— Чего? — Не понял Кульчий.

— Офицерский код просят, — повторил радист. — Не верят.

— Вот дураки, — усмехнулся Кульчий.

— Они спрашивают, кто взял КДП.

— Как твоя фамилия? — Спросил Кульчий у сержанта сапёров, который как раз подошёл к ним.

— Сергеев, — ответил тот.

— Скажи, что КДП взят, утёс взят, передал сообщение сержант Сергеев и казак Саблин.

Аким даже поморщился, не он взял этот утёс, будь его воля, так он бы до сих пор сидел ещё в первой траншее.

А тут ещё пришёл Петя Чагылысов, присел рядом с Акимом, положил на песок футляр со своей драгоценной винтовкой, закурил не спеша и сказал негромко:

— Колышев умер.

Саблин скинул ранец, бросил на землю дробовик, бросил небрежно, словно безделицу, сел рядом со снайпером. И не знал, что сказать. Не было у него ни одного слова, чтобы хоть что-нибудь вымолвить в ответ, хоть как-то ответить на это сообщение. И ни у кого не было. Казаки и сапёры молчали.