Владислав Цепеш: Проба небес [СИ]

— Рафаль — это папин подарок, — глядя на море, первой взяла слово Шарлотта. — На прощанье он сказал, что пускай мне и не положено наследства, но экспериментальный доспех он на свои деньги подарить сможет. Так что я с тобой до конца, Ичика-кун.

— Единственный мне близкий человек похоронен тут. И не говори мне про доспехи, Оримура-кун. Железяка, пусть и летающая не может быть дороже семьи.

В итоге осталась одна девушка. Привыкшая быть первой и значимой, сегодня моя ненаглядная англичанка была на диво тиха.

— А ты, Сесилия? У тебя ведь не только доспех, но и огромное наследство, которое сейчас до сих пор пытаются оспаривать родственники. И вдруг к тебе с родины придёт просьба узнать что-то меня или про Хоки? Ведь в случае отказа тебя не просто лишат доспеха, но и всё то состояние, что трудом и упорством заработала твоя мама, просто отожмут.

— Предлагаешь поменять любовь на деньги? — кривя губами, ожидаемо возразила та, пряча глаза.

Подхожу сзади и обнимаю, отчего та буквально вжимается в меня.

— Предлагаю серьезно подумать. Речь идёт от десятках миллионов фунтов, и это только во вкладах. Но даже если активы твоих родителей удастся отстоять, то доспех могут отобрать на вполне законных основаниях. Просто вычеркнут из списков пилотов. Скажу больше, Великобритания сейчас союзник США, а именно с их пилотом мы дрались над океаном. Так что упустить возможность узнать о моих слабостях из ближайшего источника они не смогут. И кто знает, может тебе уже после каникул сделают предложение, что не подразумевает отказа.

— Пусть делают, — широко и хищно улыбнулась блондинистая врединка, резко обернувшись ко мне. — Учитывая то, что это будет прямым нарушением правил академии, и как следствие, Аляскинского договора, то я сделаю всё, чтобы придать это огласке. А там пусть оправдываются как хотят.

После чего с улыбкой потянулась и глядя мне прямо в глаза, отрубила:

— Так что и не думай о том, чтобы я выбрала деньги. Мы не в «Колесо Фортуны» играем.

— Хм. Тогда раз уж мы всё так хорошо обговорили, то надо будет нам еще кое-что сделать. Вот просто безотлагательно.

— Намекаешь, что у тебя есть пятая? — Тут же сориентировалась девчонки.

— Кривляться не буду. Есть. И вы даже хорошо её знаете….

— Это Чифую ?!? — Громче всех проорала Рин. — Я так и знала!

— К счастью нет. Там дама более доброго нрава, хотя учить жизни тоже любит.

— Ямада-сан? — Рискнула Шарлотта.

— И снова мимо!

— Кларисса? — Раздалось от Хоки.

— Близко, но снова не то. Хотя вот она бы согласилась с радостью. Да и психолог нам семейный не помешал бы, а то вы вечно по мелочам ссоритесь…

И мне тут же возразили в четыре голоса, что они не такие и вообще я сам виноват.

На утро следующего дня, я договорился о встрече и во второй половине, ближе к обеду, уже был запланирован визит. Чтобы не летать над городом впятером, создавая ненужный ажиотаж, мы прохватили до академии сами, а дальше я просто вызвал машину с водителем от безопасников. За рулём была Анна.

Городок наш, к слову, что нарос после насыпания искусственного острова и постройки учебного комплекса, так и звали «Академия-сити». И хотя он был небольшой, но недвига в нём стоила ого-го. Раза этак в три- три с половиной выше, чем в среднем по стране. Дороже только в центральном Токио, да и то не везде.

По должности ректору полагалась шикарная служебная квартира на территории академии, но та, вдобавок, прикупила себе домик в южной части города, практически возле моря. С одной стороны далеко от центра и до ближайшего магазина километров так семь, зато тихо и спокойно. Пускай и окраина. Пока мы ехали, Анна травила байки о том, как в той перестрелке я рвал и метал, а близняшки поддерживали шквальным огнём. Мои внимали развесив уши, так что приезд заметил я один.

Из-за ажурных решеток трехметрового забора, щедро увитого плющом, на нас молчаливо взирал симпатичный трехэтажный коттедж в нео-французском стиле. Впрочем, в последние лет пятнадцать стало вновь модным делать современные дома «под старину». Оттого таких и не только по стране настроили преизрядно. Матово-серебристые окна с изменяемой прозрачностью, стены цвета белого мрамора, увенчанные светло-бирюзовой черепицей и мощная складывающаяся спутниковая тарелка на подвижной станине говорили о том, что живут тут на широкую ногу.

Отпустив машину, жму кнопку домофона и после короткого «Это мы», решетчатые ворота мягко расходятся в стороны. Пройдя по выстланной темным камнем дорожке, мы оказываемся перед массивными дверями темно-коричневого цвета с круглыми рукоятями. Едва наша шушукающаяся группа вошла на крыльцо, как те мягко отворились и Саша вышла нам навстречу.