Виктор Леонов - Варан

— Общий сбор командиров групп, — закричал кто–то, собирая рейдеров на совещание перед марш–броском.

Мы лежали в километре от забора стаба, скрытые от него в складке рельефа, образовавшего едва заметную низину. Командиры групп вылезли на возвышенность и разглядывали Мирный в бинокли. Будто разглядишь что с такого расстояния. Сокол, пользуясь затишьем, пытался нас инструктировать.

— Запомните. Пока двигаемся к стабу, не поднимать ни башку ни задницу. Ползком, и так что бы каждый сантиметр тела землю чувствовал, понятно? Там пулеметы. Воевать против людей, это не то, что против зараженных. Пулеметчик это страшная сила, особенно на такой дистанции. Но, он человек и он постоянно ссыт от страха, ведь пока он стреляет, в него тоже летят пули. Поэтому он будет давить основных стрелков. Если где–то залегли, принцип такой: дали очередь, сменили позицию. Не бейте с одного места, прибьют. Дальше, когда пойдем по Мирному. Нет ничего хуже боевых действий в городе. Выстелить могут из каждого окна. Могут легко зайти со спины, или ударить в спину, предварительно пропустив. Потому, контролируем пространство и прикрываем друг друга. Один проверяет окна и переулки справа и даже не отвлекается, если где началась стрельба. Возможно, это нас отвлекли, что б с твоей стороны пулеметом из окна по группе ударить. Ну и соответственно второй держит левую сторону, третий тыл. Остальные фронт. Если видите, что не можете снять появившегося противника сразу, просите помощи, и как увидели кого, сразу объявляете. Например, кричите: второй этаж четвертое окно такого то дома. Если есть примета, например синие занавески сообщаете. Так же сообщайте примерное расстояние до цели. Это поможет остальным сориентироваться. Все ясно?

С холмика начали расползаться командиры групп. К нам подполз Шнобель.

— Сокол, с какого расстояния можешь вести огонь?

— Если так, что б попадать с гарантией, метров пятьсот, — Сокол с любовью погладил ствол своей винтовки, покрытый гравировкой.

— Думаю, метров на четыреста придется подползать. Там всего семнадцать человек насчитали, сидят у пулеметных гнезд.

— Сколько нас будет? И семнадцать, это не факт что их там столько, могут еще повылезать. Могут набежать, когда услышат выстрелы. Прикрывать нас ты будешь?

— Я и Шнурок, он тоже неплохой стелсер, десять стрелков с нами пойдут и два сенса. Профессор, тоже готовься. Будешь вычислять тех, кто спрятался.

— С четырехсот метров? — возмутился Профессор, — Шнобель это нереал.

— Подползете со Шнурком поближе. Будете показывать, где кто прячется. Не парься Профессор, когда начнется, основное внимание на стрелков будет.

Нет ничего хуже ожидания перед боем. Особенно когда лежишь в пожухлой траве и знаешь, что твои друзья уползли вперед, и сейчас в них начнут стрелять.

Я нервно дергал затвор «Ксюхи». Нормального автомата мне не нашлось, но этот ментовский коротыш вполне сойдет для боя в городских условиях. Патрон тот же самый 5,45х39, а то, что он короткий, так может с ним удобнее будет? И чего я себе вру? Непривычное оружие это непривычное оружие и как следствие проблемы. А вот нечего было свой автомат в речке топить.

Со стороны Мирного в унисон хлопнуло несколько выстрелов. В ответ длинной очередью прострекотал пулемет, на таком расстоянии едва слышный.

Рациями, которые имелись у рейдеров мы не пользовались, что бы не информировать о своих действиях противника. Командиры групп лежали на холмике и смотрели на то, как десяток снайперов взламывает хлипкую оборону родного стаба.

Вот один из них, а потом и остальные встали в полный рост. Значит Шнобель дал сигнал что все чисто. Мы, неорганизованной толпой, нарушая все инструкции Сокола, которые он дал меньше получаса назад, сбившись в кучу рванули к Мирному. Блин, такая толпа, это ж мечта пулеметчика, подумал я. «Ура», заорал один из рейдеров. «Ура–а–а» подхватили остальные. Идиоты, подумал я, и какой смысл было соблюдать молчание в эфире, если мы тут орем как резаные и несемся туда толпой?

— Ура–а–а, — заорал я в полный голос и несясь в сторону Мирного, втаптывая жухлую траву в землю берцами. Возле меня бежал и орал Болт.

По колючке, висящей на опоясывающих Мирный столбах, ударили сразу несколько десятков человек, кто шибанул огнем, кто еще какой–то дрянью, на что проволока среагировала спокойно. Как висела на столбах, так и осталась висеть. Но, у кого–то и на нее нашелся дар. Участок метра два шириной осыпался ржавчиной на землю. Толпа ломанулась в этот узкий проход. Толкаясь, пихая друг друга локтями, несколько человек заорали и начали сыпать матами, упав на колючку. По некоторым из них затопали ботинки не желающих ждать рейдеров. Лезвие егозы вспороло мне ткань рубашки, чувствительно пройдясь по руке. Царапина конечно, но порванный рукав начал темнеть от текущей из разрезанной руки крови. Что мы творим? Мы же еще в бой не вступили, а у нас уже потери. Не удивлюсь, что кто–то из тех, по кому бежали наши бойцы уже откинул копыта. Чья–то длинная рука выдернула меня из толпы и подтянула к себе. Шнобель. А с ним все наши, и даже Болт. Вот шустрый тип, ведь еще пять секунд назад бежал возле меня и радостно орал что–то матерное.