Александр Гулевич - Хортарианский ястреб

Пройдя по кухне, я остановился у зарешеченного окна и, прислонившись лбом к холодному стеклу, прислушался к своей интуиции и решил сегодня на даче не ночевать. Достав из ящика пять армейских сухих пайков, я собрал кое-какие вещи, забрал сумки и портфель, взятые в родовом доме, и пошёл в гараж. Сложив всё в багажник и прогрев двигатель, поехал на берег Кубани. На облюбованном месте установил двухместную палатку и, накачав надувной матрас, улёгся, надеясь уснуть, да только сон совсем не шёл. Всю ночь лезли в голову всякие гадости с мерзостями, не дававшие сомкнуть глаз.

Проворочавшись до самого утра, я сложил палатку и поехал на встречу с Василием, но по дороге изменил маршрут. Мне вдруг захотелось посмотреть на свою дачу. Остановившись на пригорке, я достал морской бинокль с дальномерной сеткой и вгляделся на садовый кооператив. Найдя свой дом, от неожиданности чуть не плюхнулся на пятую точку. Дома не было, вернее, он был, но в виде сильно обгоревшего остова, а возле него стоял до боли знакомый «лексус»…

Сплюнув от досады, я сел за руль и покатил на встречу с другом, всю дорогу на чём свет стоит костеря гадскую Светку с её новым хахалем, неожиданно оказавшимся далеко не таким простым, как мне казалось раньше. В общем, ехал я во взвинченном состоянии, страстно мечтая почесать свои кулаки о наглую физиономию владельца подержанного «лексуса» и показать ему, где раки зимуют.

Прибыв на оговорённое место, мне пришлось некоторое время подождать друга. А когда он приехал на своей старенькой праворульной «тойоте», то сразу потащил меня знакомить с остальными представителями общины под названием «Славянский Искон». Здесь присутствовала и молодёжь, и семьи с детьми, но больше всего было бойцов, ведь день Перуна как-никак. Люди были приветливы и доброжелательны, что не могло не подкупить. Через некоторое время жрец организовал народ и, рассадив безлошадных по машинам, отдал команду на выдвижение, и мы дружной колонной направились на окраину станицы Елизаветинской.

Ехали мы недолго и добрались до лесополосы, где оставили свой транспорт на обочине грунтовки, и направились на капище. Вот здесь и началось самое интересное. Жрец, будучи человеком знающим, объяснил всем собравшимся, что такое Перунов день, когда и как славится Перун-громовержец и все боги родные, а также правила, как воздаётся честь воинам-защитникам отечества. Очень понравились мне его слова, особенно о подвигах наших предков, павших на многочисленных полях сражений, защищая потомков своих и землю родную, прославляя её в веках и тысячелетиях.

Слушал я это в большом восхищении и постепенно втягивался в обрядовый процесс, направляемый жрецом, но всерьёз меня проняло, когда мужчины организовали внутренний круг, в котором находился и я, а женщины образовали внешний. Под монотонные звуки бубна мы запели славянскую воинскую песню, при этом, в такт хлопая в ладоши, с каждым произнесённым словом этот мужской хор становился всё стройнее и сильнее. Закрыв глаза, я буквально узрел яростную пляску огня и ощутил себя в плотном воинском строю, смело идущего в атаку на превосходящего силой врага. Боевая всепоглощающая ярость охватила меня целиком и полностью, не оставляя в моей голове каких-либо других посторонних мыслей. Я шёл, нет, я летел вперёд навстречу врагу, а за моей спиной неслась вся длинная череда моих воинственных предков, неистово поддерживая моё обжигающее душу желание вбить по ноздри проклятого ворога, чтобы ему больше неповадно было посягать на СВЯЩЕННЫЕ ГРАНИЦЫ НАШЕЙ РОДНОЙ ЗЕМЛИ!!!

Неожиданно воинский гимн закончился, как и удары в ритуальный бубен, но я ещё долго не мог прийти в себя. Всё мне чудилось, как я иду в яростную атаку в кольчужных доспехах с массивным щитом в левой руке, а правой крепко сжимаю длинное копьё с острым наконечником. Пытаясь сбросить с себя наваждение, я старался вникать в последующие ритуалы, но мне почему-то это плохо удавалось, пока не началось поминальное приношение. Вот тут что-то со мной случилось совсем уж непонятное. В моей голове явственно зазвучал суровый мужской голос:

– Ты этого действительно ХОЧЕШЬ?!

Продолжая пребывать в каком-то не совсем нормальном состоянии, я, не подумавши, ляпнул:

– Всем сердцем! Всей душой!

– ПОЛУЧАЙ!!!

Только отзвучало в моей черепушке это слово, как вся моя странная раздвоенность разом исчезла, оставив после себя ощущение небывалой лёгкости и душевного подъёма, отчего я с радостью и небывалым азартом продолжил участие в воинских забавах, в которых мне по доброте душевной набили довольно внушительный фингал под левым глазом. Должен признать, не только мне досталось, но никто в обиде не остался, это ведь всё ж таки праздник воинской доблести и славы, а не какие-нибудь пьяные разборки в заплёванной подворотне.