Сергей Тармашев - Крах иллюзий. Каждому своё. Книги первая и вторая [сборник litres]

– Для вас просто Аида! – скромно поправила его девушка. – Могу разбудить вас, если вы не против! Зайду к вам завтра, и решим, во сколько удобнее всего провести лекцию… – Она заметила Снегирёву, и её голос стал тише: – Мне пора вернуться на рабочее место! До завтра, Саша!

Аида торопливо присоединилась к своей сменщице, сопровождаемая недовольными взглядами женщин-охранниц, несущих службу внутри приёмного покоя, и Александр подошёл к Ингеборге.

– Что с Олегом, док? – поинтересовался он. – Получается сделать что-нибудь? Он стал совсем хмурым. Кроме работы ни с кем не разговаривает.

– Понемногу, – вздохнула Ингеборга. – Если бы он перестал выходить на поверхность, было бы больше шансов избежать возникновения фатальных последствий. Но он там постоянно. Может, ты поговоришь с ним? Меня он не слушает.

– Без него всё сильно замедлится, – Александр покачал головой. – Олег на это не пойдёт. Когда он на поверхности, люди работают гораздо эффективнее, потому что не так сильно боятся за свою жизнь. У нас раз десять во время буранов кого-нибудь засыпало грунтом целиком или сбивало с ног и утаскивало метров на сто в океан пыли, если страховка рвалась. Там не видно ни черта, навигация не работает, рация цепляет плохо, помехи жуткие, куда идти – непонятно, вокруг ночь и буран сквозь сплошную стену пыли. Олег всегда всех находит и выводит к воротам. Сейчас место под ангар выкопано полностью, было бы из чего сделать крышу, уже сделали бы. Основные работы идут в шатре, его приходится постоянно откапывать или укреплять, всё вручную, технику вертеть бесполезно, места мало, всё заставлено машинами. В общем, опасностей не так много, но работы меньше не стало. С биоферм чуть ли не вопят о том, что ещё месяц, и ресурсам конец, на поверхности днём минус сорок пять, и продолжает холодать. Надо торопиться, другого выхода нет. Если мороз перевалит за минус шестьдесят, техника может не дойти до Росрезерва. Как только вернёмся оттуда, я обязательно с ним поговорю!

– Спасибо, – поблагодарила она. – Я боюсь, что и после возвращения он не станет меня слушать.

– Убедим его всем ЭК! – Александр ободряюще улыбнулся. – Все будет о'кей, док!

Они попрощались, Александр вышел из медотсека, посылая улыбку девушке-стажёру. Ингеборга направилась следом. В центральном коридоре было людно, после того как на третьем уровне разобрали последнее жилое помещение, второй уровень оказался заполнен людьми до отказа. Даже система вентиляции справлялась не везде, и воздух в помещениях был ощутимо чище, чем в более душном центральном коридоре. Быстро дойти до недалёкой цели не удалось, народа вокруг было много, и каждые несколько шагов кто-нибудь подходил к ней с вопросами. В результате у дверей президентского люкса она оказалась только через пятнадцать минут, хотя могла бы через пять. Под любопытными взглядами шепчущихся женщин, делающих вид, что они просто прогуливаются вдоль стен и за ней совсем не следят, Ингеборга позвонила в дверь и осталась ждать результата. Результата не было больше минуты, и она принялась звонить настойчивей.

– Чего тебе? – в окошке видеофона появилась злая физиономия Порфирьева. – Я же сказал, завтра приду на твою сраную диагностику!

Краем глаза она заметила, как на губах будто бы не слушающих прохожих замелькали довольные улыбки, и уверенно заявила:

– Я по делу! По другому вопросу! Надо поговорить!

– Ну так говори, – лицо Порфирьева стало ещё злее. – Я тебя слушаю!

– Можно, я не буду кричать на весь Центр? – вкрадчиво уточнила Ингеборга. – Это в ваших же интересах!

– Тут нет ничего, что может быть в моих интересах, – буркнул капитан, но дверь всё же открыл.

Порфирьев оказался в одних лишь камуфляжных штанах и босиком. На его мускулистом торсе поблескивали капельки воды, и стало ясно, что её появление заставило его выйти из душа.

– Ну? – Он хмуро скользнул взглядом по старательно прислушивающимся зевакам: – Что надо?

– Можно, мы всё-таки поговорим внутри? – Ингеборга сделала официальное лицо, упёрла руку в бок и слегка приподнялась на носочки, чтобы взгляд в глаза был ближе и выглядел серьёзнее.

– Нельзя! – отрезал Порфирьев. – У меня голая женщина в постели! Мы сексом занимаемся!

Выражение лица блондинки не изменилось ни на грамм.

– Все знают, что вы ни с кем не встречаетесь, – вздохнула она и продолжила совсем тихо: – Впустите меня, а не то я начну говорить прямо здесь. Это, между прочим, касается беговой дорожки, которую вы присвоили…