Ростислав Марченко - Жизнь под крылом смерти...

— Фьеф родителя моего немного менее восьмиста моргов. Это…

— Я представляю сколько, — оборвал я его, махнув рукой, чтобы продолжал. Аэронский морг грубо можно было приравнять к 0,6 гектара, он представлял собой примерную площадь земли, вспахиваемую пахарем за день. Папаша собеседника владел поместьем площадью около пяти квадратных километров.

— Феру Редвину земли нарезали, наверное, вдвое.

Ладно, пусть будет десять. Богатенький будет буратино по местным меркам, когда поместье окончательно освоит. Сравнительно быстро должен вложения в безопасность вернуть. Если конечно рабочих рук будет достаточно. Я перевел взгляд на призамковую деревеньку и лениво прикинул количество дворов. Располагалась она на склоне холма, это было нетрудно.

— В деревне три десятка семей. А хутора где — то не прячутся?

Хёук покачал головой:

— Не подскажу. Не знаю, фер Вран, не знаю. В этих местах опасно. Пуща неподалеку, на хуторе жить это одно что фратрию к себе пригласить.

Я почесал щёку и обратил взгляд на северо — запад, к хорошо видной в том направлении полосе лесного массива.

— А лес чей?

— Государевы земли, — пожал плечами тот. — Эдернская пуща.

Озвучивать что государственное, или в данном случае императорское значит ничье, я не стал. Как, впрочем, и задавать идиотские вопросы, промышляет ли в этом лесу честной народ вместе с благородными господами. Может быть, их, конечно, там кто — то и гоняет, но я бы не усердствовал. Люди — это что овечки на английских пастбищах во времена проклятого Карлом Марксом и советскими историками огораживания. Дай им волю, все под ногами если не сожрут, то потопчут, ни единой травинки не оставив. Даже с учетом весьма мягкой в этих местах зимы, дров на замковых постояльцев и деревеньку на три десятка дворов требуется немало. Кроме того, биомасса с фьефа пойдет не только на постройки, отопление и приготовление пищи, но и на расчистку земли — тракторов тут не придумали, корчевать пни проблемно, так что выжигать их самый простой выход. Итогом полного освоения поместья неизбежно станет переход на использование находящихся по соседству «ничейных» биоресурсов, читай та же расчистка земли… под еще один будущий фьеф имперского рыцаря.

Очень сомневаюсь, что среднестатистический пожилой отставник, будучи в здравом уме согласится получить пять квадратных километров тайги и буреломов, где хлеба разве что на паре — тройке полян посеять можно. А так, несколько лет — и на незаконных вырубках появляется еще один сосед, который селит тут еще несколько десятков семей, каждой из которых тоже каждый день нужны дрова. С пригодной к обработке землей в Аэронской Империи в конце — концов дела обстоят похуже, чем в средневековой Европе, тут до использования в металлургии каменного угля додумались многие сотни лет тому назад. Последнее как позволило избежать повсеместного сведения лесов на древесный уголь, так и осложнило освоение новых пажитей.

Но это все лирика и догадки, не имеющие в настоящий момент никакого значения. Сейчас нам нужно было обустроить временный лагерь, как следует укрепить его, чтобы не спровоцировать обиженного поражением соседа на внезапный налет и уважить владельца фьефа, договорившись с ним о постое и размещении раненых. Помешать нам расположиться на своих землях фер Редвин ан Варен, конечно — же не мог, но чтобы не наживать если не врага, то недоброжелателя правила приличия требовали у хозяина отметится. Благо настаивать покинуть земли с его стороны было глупо — у рот было много денег и весьма ликвидных в провинциальном поместье трофеев, могущих здорово оживить развивающуюся экономику. Свалить в туман и не мозолить ан Сагану глаза больше требовалось нам самим, однако, когда я в свое время высказал капитанам данную мысль, то оказался в меньшинстве. Вышло так, что братья ан Бекхардены с фером Редвином шапочно знали друг — друга, а Рендел ан Риаф помнил его, когда тот был центурионом и интриговал прекрасными взаимоотношениями с большим потенциалом контактов. Возразить подобной аргументации, конечно же, было нечем, так что я сразу увял.

Опередивший капитанский визит экс трибун фрументоров II — го Дантримского легиона фер Редвин ан Варен, выглядел еще большей шельмой, чем можно было предположить с чужих слов. Этакий зажиревший за письменным столом при окучивании лохов мошенник типажа ролей Денни де Вито, блистающий оскалом широкой «американской» улыбки и перстнями на пальцах. Притом, что, несмотря на возраст кусалки у него были отличными и вовсе непохожими на фарфор.