Ростислав Марченко - Огнем и мечом

– Так может мы, все-таки зайдем? – еще раз мягонько улыбнулся я настоятелю, даже не пытаясь остановить этот свой, именно свой ледяной ветер.

Тот, беззвучно разевая рот как вытащенная из воды рыба, растерянно сместился в сторону.

– Ну а с тобой я разберусь позже. – Проходя мимо младшего жреца (или кто он тут, служка или диакон?) провел я ладонью по его бархатистой щечке. – Раз уж старшие тебя правилам приличия не научили.

Нет, мне было понятно, что имеющий спеси куда как больше чем мозгов парень просто погорячился. Но это были совсем не мои проблемы. Окружающий нас мир не прощал подобных ошибок. Служба в храме богини профессиональных убийц, судейских и тому подобных неприятных личностей вовсе не индульгенция.

Внутри храма на декорации для фильма ужасов, которые мы могли бы ожидать, ничуть не было похоже. Допустим наос, несмотря на полное отсутствие прихожан, был хорошо освещен оконным светом и светильниками. Читай «Хела Справедливая» недостатка наличности от поклоняющихся не испытывала. Вдоль стен стояли все те же скульптуры хозяйки, превосходно оттеняемые развешенным от потолка до пола всевозможным вооружением. Алтарь был здоровенной, плоской серой каменной глыбой, надо полагать использовавшейся по своему назначению задолго до постройки сего здания. Сейчас в вырубленной посреди этой глыбы пологой чаше стояла главная, и без сомнений самая красивая из храмовых статуй, в буквальном смысле слова казавшаяся живой. На этот образ даже измазанные какой-то грязью ноги и те работали.

– Невероятно… – с трудом сумел протолкнуть я через сухое горло одно единственное слово. Так же как и я потрясенная Айлин стояла рядом, забыв как дышать.

Позировавшая скульптору натурщица на Земле собирала бы стадионы. Рост около ста семидесяти, возраст под тридцать, высокая грудь, сильные бедра, правильные черты лица, потрясающие платиновые волосы…

В общем не удивительно, что неизвестный поклонник заказал скульптуру красотки со всеми особенностями оригинала. Начиная с великолепно подобранного цвета камня тела статуи, до «живых» глаз, видимо из горного хрусталя и парика на голове включительно. Нет, я, конечно же, этот платиновый хайр руками не щупал, но искренне сомневался, что резец скульптора способен так выделить каждую волосинку, ну а доступная в эти времена краска не облезть.

– Чувствую себя замарашкой, – тихо призналась альва, также как и я приплющенная чувством прекрасного.

– Этому образу Великой уже почти семь столетий. – Голос храмового настоятеля нервно подрагивал, но было видно, что он почти пришел в себя.

– Невероятное впечатление. Никогда не видел подобного. – Охотно поддержал разговор я. Спровоцировать нападение если не на себя, то на Айлин, мне совершенно не улыбалось. – И это не дешевая вежливость.

Молодой жрец стоял за спиной босса бледный как бумага и следил за альвой уже не с ненавистью, а, наверное, с легким испугом. И зря, конечно же. Бояться ему нужно было меня. Это оставшийся безымянным настоятель оценивал сложившуюся ситуацию адекватнее.

– Кир [6] Кир – (на древнем кайре могущественный) в обычных условиях титулование представителей титульной аристократии в «воинской» иерархии. В данном же случае жрец без особой лести именует могущественным «Меченого» или если угодно «Избранного» своей Богиней. , я хочу принести вам извинения за нанесенное оскорбление.

– Во-первых, мое сердце не заставить биться чаще чужим титулом…

– К…

– …ну а во-вторых, вы меня не оскорбляли. Меня с моей избранницей оскорбил вот этот вот молодой человек. Не так ли?

Избранница, отпустив мою руку, по-прежнему стояла перед статуей Хелы и беззвучно шевелила губами. Толи молилась, то ли мысленно просила ее о чем то.

– Кир, убедительно прошу у вас милости для юного глупца.

– Тут есть что-то личное? – перевел я взгляд на молодого человека, в прострации лупавшего тупыми глазками, глядя, как настоятель передо мной унижается. – И еще раз повторяю. Не стоит фера называть киром.

– Человека наделенного силой Великой знающие не могут не называть могущественным, кир.

Я обреченно вздохнул.

– Убедили, досточтимый. Договорились. Так что возвращаемся к первой половине моего вопроса. Почему за язык этого безмозглого передо мной унижаетесь вы, а не он сам?

– Не хочу потерять сына, – признаваясь, слегка поклонился мне настоятель.

– Единственный? – Покосился на сопляка я.

– Да, кир. Мы возвращаем свои долги сторицей, не сомневайтесь.