Кристи Голден - Сумерки [litres]

Элна, «Гавань» – так скитальцы назвали луну, где провели долгие годы, отстраивая поселение и, разумеется, возводя Алис-арил. Лишь к концу второго столетия пребывания на Элне зазвучали предложения покинуть это место в поисках новых знаний и новых пригодных для жизни миров. Но Элна не была забыта, пусть темные тамплиеры и возобновили странствия ради изучения и исследования космоса. Врата искривления связывали новые миры с этим местом – самым первым, куда прилетели изгнанные протоссы. Иногда врата вспыхивали и с жужжанием оживали: то приходили паломники, чтобы добавить свои воспоминания и впечатления к общему целому. Алисаар принимали сородичей как желанных гостей, и помогали поместить их воспоминания в кристаллы.

Юный протосс кивнул, затем с помощью ментальной энергии создал светящееся силовое поле для защиты незаконченной работы. После он в сопровождении наставника вышел наружу.

В сумерках Элна становилась прекрасной. Пыль, оседавшая на коже и одеяниях в течение дня, рассеивала сине-зеленые лучи солнца, и закаты же тут были просто потрясающими. Сто тринадцать протоссов, посвятившие себя жизни на Элне и уходу за Алис-арил, стояли, застыв на месте и обратив лица к небу, цвет которого с желтого менялся на оранжевый, затем на фиолетовый, а потом медленно серел. В коротком хитоне, позволяющем большей поверхности кожи ощущать живительные лучи света, юный протосс питался от закатного солнца. Он почувствовал себя подкрепившимся, когда на небе одна за другой появились звезды. Они выглядели как крошечные хрустальные сферы – хотя молодой алисаар знал, что каждая из них тоже солнце или планета.

Ему было интересно, что там, на других планетах. Собственный выбор устраивал его, ибо он жаждал знаний и истории больше, чем приключений. Но со временем молодому послушнику наскучил рутинный перенос воспоминаний из одного кайдаринового кристалла в другой. У протоссов, изгнавших его народ, имелись Хранители, которых не было у темных тамплиеров, ведь они предпочли силу и права отдельной личности и отказались подчинять собственную волю коллективной кабале Кхалы. Поэтому им пришлось найти другой способ сохранять воспоминания – технический. Когда он был моложе и меньше задавался вопросами, то верил, что решение создать искусственный аналог Хранителей было мудрым. Теперь же уверенность покинула его. Все казалось… столь расточительным.

Разумеется, некоторые знания – например, как построить корабль, создать оружие или развить новые навыки, а также воспоминания о великих сражениях и открытиях – чрезвычайно полезны для будущих поколений. Но смешная история из воспоминаний одного старого протосса? Или созерцание заката, подобного этому? Несомненно, такие воспоминания могут быть ценными для их обладателя, но не для тех, кто не имеет к ним отношения. Хранители Мудрости осуждали такую точку зрения и к любому воспоминанию относились со всем почтением, но юный протосс уже с трудом скрывал растущее раздражение от работы с пустяковой информацией.

Стена Знаний… Вот что он стремился исследовать. Одна из причин, по которой он принял решение остаться на Элне и посвятить жизнь тому, чтобы стать Хранителем Мудрости, – желание помочь своему народу. Ярость закипала в нем, когда он вспоминал историю о том, как жестоко обошлись с темными тамплиерами собственные «собратья», покарав за деяние не более ужасное, чем простое нежелание разделить сокровенную индивидуальность с другими протоссами. Он хотел, чтобы темные тамплиеры превзошли тех, кто изгнал их: стали сильнее, мудрее, лучше, чем те протоссы, что остались на Айуре и самодовольно наслаждались уверенностью в собственной правоте. Разумеется, в этих кристаллах содержались знания, способные помочь темным тамплиерам достичь такой цели. Но ритуалы и традиции требовали, чтобы Стена Знаний оставалась по большей части нетронутой. Это объяснялось тем, что пусть всякое знание и считается ценным, однако не любое пойдет на благо. Некоторая информация считалась слишком опасной, из алисаар лишь единицы знали о ней. Ему придется проработать в Чаше не одно десятилетие, прежде чем его сочтут достойным столь желанной задачи. И осознание этого вызывало досаду.

У молодого ученика уже возникала одна мысль. Пусть работа со Стеной запрещена, но саму Стену никто не охраняет. По крайней мере, не ночью, когда все служители спят. Что если однажды ночью он встанет и посмотрит, какие секреты хранит в себе Стена Знаний, какие тайны принадлежат лишь ей и нескольким избранным, кто удостоился чести изучить запретную информацию? Но что-то всегда удерживало его. Может быть, уважение к традициям. Или желание однажды доказать, что он достоин.