Николай Беляев - Серебряная осень [СИ]

— КПП-один, Колонне–один…

Молчание, одни только помехи. Ну да, с этой чёртовой аномалией от рации толку никакого. Пашка, обернувшись, вопросительно посмотрел на дежурного, но тот лишь развёл руками — у них на блокпосту рация намного серьёзнее наших портативных, но и так все прекрасно знали, что эти помехи забивают и её. А проводную связь через Болото тянуть бессмысленно — всё равно оборвут. Между Вокзальным и Гидростроем–то проводная связь есть — но там она кинута гораздо левее, на опорах древней ЛЭП, которая подаёт электричество от гидростанции в Вокзальный.

— Можно рискнуть по Старой Дороге или через Виковщину, — предложил Королёв.

Те ещё варианты. Старая Дорога идёт немного левее, вдоль бывшей железной дороги, но точно так же проходит Болото, со всеми вытекающими. Вдобавок ограничена кюветами и железнодорожной насыпью, которая тоже своего рода граница, и не из приятных — за ней целая череда деревень–призраков. Да и туманом скорее всего накрыта точно так же.

Через Виковщину, теоретически, путь спокойнее, и в обход Болота — в Вокзальный придётся въезжать не через западный, а через северный КПП, — но мало того, что придётся делать огроменный крюк по лесу, где, кстати, зверьё есть точно, а могут быть и летяги, и оборотни, типа того, что чуть не сожрал меня… так ещё и дорога там довольно убитая.

— Идём по Старой Дороге, — решил Плотников. — По машинам, дистанция десять, связь визуальная. При обнаружении тварей открываем огонь сразу.

ГАЗик вырулил налево, вдоль реки, за ним Камаз и оба Зилка. Наша машина пристроилась в хвосте колонны.

Хорошо сказал — «тварей». Изгои на этом участке практически не встречаются — выжить тут проблематично. С одной стороны — территория неконтролируемая, с другой… территория неконтролируемая, да ещё и аномальная вдобавок. Никто не слышал, чтобы человек мог к этому приспособиться. Так что если тут и есть двуногое, прямоходящее — скорее всего это та ещё тварь…

По сути, мы едем по тем же самым местам, что и утром — просто объезжаем Расстанку с другой стороны. Не по основной дороге, которая была когда–то главной улицей, а по объездной, на которую выходит разве что сельская застройка. Из крупных сооружений тут только заброшенная телебашня.

Тищенко, не выпуская рукоять пулемёта, с тоской смотрел на яблони вдоль дороги, неприлично разросшиеся и усыпанные мелкими кислыми плодами.

— Собрать бы яблочек. Варенье из них офигенное.

— Кислятина, — отозвался из–за руля Славик.

— Что ты понимаешь…

— Ну и соберись, скатайся, — не выдержал я.

— Через Болото? Добрый ты, Волк…

— Доброго человека Волком не назовут, — философски изрёк Королёв, выворачивая руль — дорога перед бывшим железнодорожным мостом сворачивала направо, уходя перпендикулярно реке вдоль бывшей железнодорожной ветки. Жаль, что путепровод моста обрушен, и обрушен крепко — иначе сейчас конвой почти без проблем прошёл бы по набережной к южному КПП. Говорили, что выправить его может разве что кран железнодорожного восстановительного поезда, но вот незадача — рельсы вдоль болота были разворованы довольно давно… А потом и кран пришёл в негодность.

Туман стал гуще — тот бензовоз, что перед нами, был более–менее виден, а вот от предыдущего — лишь красные огоньки задних противотуманок. ГАЗик Плотникова не видно в принципе.

Представляю, каково там водителям бензовозов. Для нас эти хохмочки стали нормой — помогают снять напряжение, а они в кабинах в одиночку — ну, понятно, с дробовиками и пистолетами, тут без этого никуда. Еще и несколько тонн горючки за спиной — рехнуться можно. Кстати, бензовозов три, а нас в этот раз отправили всего двумя машинами — маловато.

Справа в тумане проплыла старая кирпичная трансформаторная будка, за ней начался самый натуральный лес, всего в одном месте прорезанный наискосок просекой — кто–то говорил, что она осталась от старой железнодорожной ветки, чуть ли не с войны. Туман навалился, словно ватное одеяло — обочины дороги видно, первые два ряда деревьев — тоже, а дальше — сплошная муть.

Стас вертел головой на все сто восемьдесят с левой стороны дороги, где железнодорожная линия, я — с правой, в сторону леса. Вроде движения не видно — и спереди тихо, значит, тоже ничего не видят. Бензовоз перед нами грузно переваливался на ухабах, нас тоже мотает нещадно — главное, не вывалиться под шумок, если Королёв поддаст газу, ремень безопасности есть только у пулеметчика, импровизированный — он–то вообще на ногах. Кюветы тут нечищенные, края дороги никто не подсыпал, так что экстрим ещё тот.