Дин Кунц - Избранные произведения. II том [Компиляция]

Прошагав в развевающейся за спиной накидке назад в центр управления, приказал компьютеру подать машину. Столица лежала впереди и вверху над головой, а он не желал мешкать. Через минуту из-под пола поднялся в лифте небольшой автомобиль обтекаемой формы, похожий на пулю, и присел, урча, как довольная кошка, поджидая, когда он откинет прозрачный верх и залезет. Он так и сделал, пристегнулся ремнями и снова задвинул скользящую крышу.

Перед ним на приборной панели мигали десятки огоньков. Самый большой — подвижная карта, которая светилась зеленым, подобно экрану радара, а на ней поблескивала красная точка (положение «Джамбо»), подрагивала яркая синенькая (положение автомобиля), и мерцало целое поле розовой дымки, испещренное тонкими желтыми линиями (город и дороги). Тоэм нажал кнопку стартера, находившуюся спереди под рукой, взялся за руль, направил машину в открывшийся люк и попал в воздушный пузырь, окружающий «Джамбо». Когда люк корабля открылся, заработал энергетический щит, удерживая песок. Теперь люк закрылся за ним, щит отключился, песок обрушился и похоронил его. Он отвел ручку акселератора в сторону к отметке с надписью «Подземные работы», толкнул и стал смотреть, как тусклое, почти невидимое пламя принялось пожирать песок, переплавлять в стекло и протягивать вперед туннель, отшвыривая назад не пригодившиеся глыбы еще горячего стекла.

Через три часа подземных работ он под небольшим углом вынырнул на поверхность. До верха должно было насчитываться всего восемьдесят три мили, но он шел наклонной выработкой и продвинулся намного дальше. Стояла ночь. Тоэм заглушил пламя и включил инфракрасные фары. Ничего, кроме песка. Но зато уж полным-полно. Решил лучше автомобиль оставить тут, закопать и явиться в столицу в одиночку. Непредусмотрительно прибывать в ромагинской военной машине, раз он даже не солдат. Можно возбудить подозрения в местной комендатуре.

Выбравшись, перевел машину на погружение и проследил, как она медленно, словно песчаный краб, утонула. Когда автомобиль скрылся с глаз, а урчание мотора смолкло, повернулся к шоссе, перерезавшее пустыню впереди в сотне футов, и пустился в путь. На краю дороги сориентировался, вглядываясь в слабое сияние огней там, где должен раскинуться город. Лег на землю, привел в действие реактивный пояс, спрятанный под камзолом, взлетел в воздух и тихо поплыл в ночной прохладе к столице.

И к Тарлини.

А через четыре мили увидел бивачный костер…

Он не остановился бы, если бы не услышал вопль. Но это задело его. Он принадлежал к роду людей гордых и честных, готовых прийти на помощь. В повседневной жизни они редко сталкивались со злом, однако столкнувшись — боролись. Вопль означал, что кто-то попал в беду, а он никого не оставлял без подмоги.

Сверил ориентиры, чтобы не сбиться с пути к городу, вильнул влево к купе корявых деревьев и кустов, высившейся одиноким монументом на древнем поле битвы. Самые высокие деревья вонзались в темное небо, словно сабельные клинки, из которых вымахали молодые побеги. Костер, разложенный на краю зарослей, метался и приплясывал, как взбесившееся чудовище. Тоэм нырнул в темноту средь деревьев и поплыл между ними, выискивая человеческие фигуры, которые наверняка должны были там обнаружиться.

И точно. Кучка мужчин в ветхих одеждах сидела вокруг костра. Он разглядел, что на самом деле сидят они вокруг очень маленького мальчика. Мужчины оказались небритыми угрюмыми существами. «Кочевники», — подумал он. Шатаются по пустыням Базы-II в поисках того немногого, что там можно найти, время от времени забредают в город, удовлетворяют в публичных домах потребность в женщине, одурманиваются на постоялых дворах элем и винами. Мальчик представлял собой уменьшенную копию мужчин. Нечесаный, одетый в отрепья, притулился в центре образованного мужчинами полукруга. Лишь одно отличало его. Глаза.

Белые глаза…

Снежные глаза…

Это не были глаза альбиноса, в них отсутствовал характерный розоватый оттенок. Кроме того, волосы мальчика были темные, кожа смуглая. Глаза же не просто светло-голубые, на грани бесцветности, а белые, чисто белые. Радужка белая, зрачок еще белей.

— Давай, — сказал крупный мужчина, последний из полукруга, — По одному за раз. Ну, может, по два, — предупредил мальчик дрожащим голосом.

— Еще чего, — возразил мужчина. — А остальным, конечно, придется час дожидаться, покуда по два за раз грезят. Раньше ты вводил в транс всех шестерых.