Игорь Николаев - Крип

Мысль как-то сама себя исчерпала, трудно думать на бегу, когда улепетываешь со всех ног. Ольга перемещалась вдоль перил, по направлению к обзорному экрану. Она рассчитывала добежать до колонны, что высилась дальше. После, миновав толстый граненый столб, резко повернуть и попробовать скрыться в лабиринте «офисов». С каждым шагом становилось все яснее, что хрен там плавал. Просто не дойти. Она не сделала поправку на собственное истощение и горы мусора, которые приходилось обходить, петляя. Только сейчас Ольга поняла, насколько же ослабела после нескольких дней бескормицы, хронической усталости, а также нескончаемого ужаса. Ноги, казалось, едва шевелятся, любая помеха - даже мелкая щепка под кроссовкой - угрожала опрокинуть. Девушка уже не бежала, а скорее быстро шла. Бульканье приближалось, демон с легкостью держал темп, перекатываясь чуть-чуть быстрее ольгиных шагов, ровно настолько, чтобы у жертвы не осталось надежды оторваться и скрыться в анфиладе безлюдных помещений. И тут ее ушей достиг самый замечательный на свете звук, прямо-таки ангельские трубы - уже знакомое шипение, ради которого, собственно, беглянка и затеяла перфоманс с воплями.

- Быстро ... сука ... - выдавила из себя девушка, останавливаясь.

Пришлось согнуться и опереться руками о колени, глотая воздух мокрым ртом. Так, тяжело дыша, она увидела как две тонкие херни, похожие на короткие косы или дико длинные когти, легли на кованые перила. Дрогнули, принимая вес невидимого тела, да так, что на металле остались видимые зарубки. Кракозябра перемахнула перила одним слитным движением, оказавшись ровно посередине линии, соединяющей Ольгу и мешок, метров по пять в каждую сторону. Вблизи тварина казалась еще более жуткой, чем на алхимическом складе, и притом какой-то ... цельной. И неживой. Несмотря на явно биологическую природу скотэ как будто располагалось ближе к машинам нежели существам из плоти и крови (и хитина, в придачу). Слишком убийственное, слишком механически-точное.

Чужое.

Злобный мешок остановился, пошевеливая рукощупальцами. Глупо было говорить о каких-то эмоциях применительно к гнойному бурдюку, однако Ольге показалось, что в целеустремленных движениях пузыря проявилась ... неуверенность. Какой-то сбой.

- Все, мочите друг друга, - Ольга сначала прошептала это, а затем уж поняла, что вслух проговорила мысль. Заодно вспомнилось, из какого фильма всплыло в памяти это «я зову кавалерию». То есть фильм вспомнился, так же как и то, что в нем играл Тактаров с пулеметом, а вот название полностью вылетело из головы.

«А если они не станут?..»

Она сделала шажок назад. Затем еще один, борясь с почти неодолимым желанием броситься к перилам и махнуть вниз - чтобы все это, наконец, закончилось, блядь, раз и навсегда.

С обманчивой, почти невесомой легкостью к «богомолу» присоединился второй, выглядевший как штампованная копия первого, до мельчайших деталей. Под опорной лапой хрустнула деревяшка, показывая, что на самом деле в скотине будет, по меньшей мере, центнер веса.

«Господи, пронеси»

Ольга отступила еще на шаг. Кажется - хоть что-то приятное! - она совсем не интересовала кракозябр. Да и гнойный пузырь, наконец, отвлекся, сместил «руки» на верхнюю часть и замер, дрожа в тусклом свете. Слизь катилась по студенисто-пленчатым бокам, как пародия на обильный пот. За пузырем Ольга увидела Фидуса, парень лежал неподвижно, как сломанный манекен. На глаза навернулись слезы, Ольга сама не понимала, чего ей жаль больше - несчастного Крипа или тщетных усилий его спасти.

Она сморгнула слезу и оттого пропустила начало схватки. «Богомолы» напали одновременно и так слаженно, как будто общались телепатически. Они метнулись по геометрически точным дугам, выходя на условные «фланги» пузыря (если считать его «фронтом» часть, обращенную в сторону Ольги). А откуда взялся лукоголовый номер три, девушка вообще не поняла. Кажется, прыгнул из-за переломанных и сваленных в неаккуратную баррикаду стульев, похожих на театральные скамьи. Видимо у паукообразных было в обычае нападать по трое. Все происходило в тишине, лишь скребли по камню когти, да с треском разлетался мусор. Казалось, тут ползучему студню и амбец, Ольга слишком хорошо помнила, как три таких же уродца сделали гиганта при суровых пушках.

Мешок собрался в почти идеальный шар, растопырил руки, словно дьявольская пародия на колобка и ... Первый - а по времени появления третий - «богомол» улетел в колодец атриума, снеся по дороге целую секцию тяжелых перил с коваными прутьями. Мешок словно перехватил его в полете и, развернувшись на месте, швырнул дальше, используя инерцию противника и собственную безумную силу. Кракозябр завопил в полете, попытался зацепиться, бешено размахивая серповидными когтями, но тщетно. Падать было высоко, так что мяукающий скрежет доносился еще несколько мгновений. постепенно затихая, однако никому уже не было до него дела.