Марик Лернер: Все не так, как кажется [litres]

– А во-вторых? – спросил он после длительной паузы.

Надеюсь, я не зря прямо сказал, не ограничившись кривыми намеками. Морду бить сразу за друга не кинулся и выводы сумеет сделать. Свои мозги все равно не вставлю и всю жизнь возиться с ним не собираюсь. Уже взрослый мальчик. Алкоголь ему свободно в магазине и барах продают, не спрашивая удостоверения личности. И не только за внешний вид, возраст тоже подходящий.

– Я совсем не бедный.

– Ага, – сказал Марат, выразительно глядя на мою побитую машину.

– Именно ага. Не бюджетник и не льготник. За мою учебу платит трастовый фонд. Распоряжаться им смогу только после окончания университета. Такое вот занятное условие выдвинул мой папаша при разводе, чтоб мать не прибрала к рукам его денежки и не спустила на брюлики.

Для пользы дела слегка приврать не жалко. То есть фонд реально существует, но отнюдь не за счет мифического папаши, который кроме флотского чина и красивой морды ничего не имел, да и жениться не собирался. Кстати, единственный раз, когда обожаемая мамочка не получила с папаши очередного ребенка приличных отступных. Видать, к моему имела чувства.

– И поверь мне, там после получения диплома хватит не только на парочку «роллс-ройсов», но и на приличный особняк в центре Петрограда. Так что отбирать у тебя честно завоеванное на ринге мне элементарно неудобно. Но! По совести, ты должен мне поставить пиво и обязательно познакомить с какой-нибудь подходящей девушкой!

Он, немного подумав, кивнул. Хороший выход из положения. Спортсмен-любитель получает от МГУ бесплатное обучение, питание, комнату в общежитии на одного (немалая привилегия, остальные живут вчетвером) и стипендию в шестьдесят рубликов на карманные расходы. Больше по закону нельзя, и чем выше в табели о рангах добьется успеха, тем с большей гарантией появятся фискалы из Спортивной ассоциации. Закон есть закон, и любитель не имеет права получать деньги в любой форме от тех, за чьи цвета он выступает. Не нравится – иди в профессионалы. Только туда с приличными гонорарами попадают, имея уже определенные результаты. К примеру, олимпийская медаль – некая гарантия, почти стопроцентная, высокого начального тарифа.

– Есть такая, – сказал Марат с ухмылкой. – Правда, можно ли назвать ее девушкой… Аллу Каменеву знаешь?

– Только не надо про меня ничего писать! – поспешно попросил я. – Или про эту историю. Тьфу. Не люблю внимание и излишний пафос.

Аллу в околоспортивных кругах знали многие и даже цитировали: «Я много и упорно работал, с детства мечтая прославить свою страну, и теперь надеюсь, что достигнутый успех непременно послужит примером для сотен и тысяч таких же парней, ищущих цель в жизни».

Редактор университетской газеты, пишущая и для вполне серьезных изданий отнюдь не мелкие заметки. Но все же это не целые «подвалы» по экономике и политике, а разные уголовные происшествия. Наверное, кому-то нравится такая работа, а как по мне, это где-то между сидением в пыльном архиве газеты и написанием некролога на известного человека. Премию Сытина [2] Аналог премии Пулитцера. Сытин – известный издатель в дореволюционной России. за такое творчество не дадут. Кстати, на вид девочка очень ничего.

– Это она и сама способна накатать без проблем, – сказал со знанием дела Марат, – даже не слушая, как иные бормочут про физицки и техницки хактеристики. Но у нее есть пунктик, о котором знают только в определенных кругах: обязательно заполучить в личную коллекцию очередного выдающегося спортсмена. Она гимнастикой занималась и так владеет телом… – Он откровенно причмокнул. – Не пожалеешь! Ну а рекламу обеспечу.

– Значит, договорились! – подвел я итог с облегчением.

Мы оба вышли из ситуации с минимальными потерями и без обид.

– Ты знаешь, как меня это достало? – рассказывал чемпион через час в первом попавшемся баре, слегка выпив. – Ничего нельзя получать сверх однажды оговоренного. Дисквалифицируют. А на самом деле машина, работа вроде бы от посторонних людей, дом для родителей. Я обязан счищать снег с газона под окнами администрации. Дали несколько адресов и сказали: «Когда понадобится, обратитесь к этим людям». Не часто, но иной раз звонил. И делали вроде бы посторонние господа нечто мне нужное. Те же деньги со стороны. А я брал.

– Нет, – отобрал я пустую бутылку, – с тебя хватит. – То ли на старые дрожжи развезло, то ли это все от нервов и неудачного выступления, но разнесло парня всерьез. – Ты уже не думаешь, что болтаешь и кому. Поехали в общагу отсыпаться.