Дмитрий Казаченков: Убийца героев. Том 3

Видимо, поняв, что её шансы с каждой секундой только тают, она бросилась в отчаянную лобовую атаку. Скорее, даже самоубийственную. Грохнул выстрел. Мимо. Героиня поднырнула под мой меч, и мы оказались лицом к лицу. Грудь обожгло острой болью. Клинок пробил костюм, прорезал мою плоть и, скрежетнув по рёбрам вышел из спины.

— Кажется, победа всё же за мной.

Сказала она, наконец разжав зубы. Это было бы так, попади она чуть ниже.

— Нет…

Она вопросительно посмотрела на меня. Крайне сложно говорить, когда тебе задели лёгкое и повредили гортань с пищеводом. Во рту стоял солоноватый вкус крови, и я прямо чувствовал, как кровь заливает трахею, затрудняя дыхание.

— У нас… ничья.

Кое-как выдавил я, потяжелевшей в несколько раз рукой поднимая пистолет. Этот выстрел был тише, потому что я его произвёл в упор. Однако, от этого его убойность ни капли не пострадала. Огромная пуля вошла женщине в живот, развернулась внутри, превращая всё на своём пути в кровавую кашу, и вышла со спины, вместе с ошмётками мяса. Кровь ручьём полилась из раны прямо мне на руку.

— Мама!

Раздалось со стороны озера, после чего последовал всплеск.

— Нет!

Со стороны леса выбежала Мишейра.

— Так ты был не один.

Криво усмехнулась моя противница. Похоже, жизненно важных органов я не задел, а, значит, умрёт она от потери крови. Сейчас мы были похожи на любовников — настолько близко располагались наши тела и лица, если бы не кровь, покрывающая нас.

— Мамочка!

Девчушка-сирена вынырнула у берега и… побежала в нашу сторону. То, что я изначально принял за хвост, оказалось ногами, покрытыми чешуёй и имеющими по боками плавники.

— Ты вырастила прекрасную дочь.

Сказал я, глядя, как девочка карабкается в нашу сторону по крутому берегу. Она не ответила. Когда я перевёл взгляд на женщину, то наткнулся только на остекленевший взгляд. Но на её губах была счастливая улыбка.

Я начал заваливаться на спину, но когда я уже был у самой земли, меня подхватила напарница.

— Не смей… Не смей тут умирать, слышишь?

Будь у неё возможность, она бы сейчас, наверное, рыдала, но её глаза устроены иначе и не могут ни моргать, ни плакать.

— Мамочка.

Причитала рядом девочка, обнимая мёртвое тело матери.

— Вот такое вот я… чудовище.

Прошептал я, после чего тут же зашёлся в кашле.

Кажется, Мишейра что-то ещё сказала, но я её уже не слышал. Веки потяжелели и…

— Ну, как он?

— Да как-как. По-прежнему — лежит, отходит.

Какое-то время я слышал голоса, потом отключался, потом снова…

«Интересно, сколько я пробыл в отключке?»

Было моей первой мыслью. Второй же было:

«Ну, раз я жив, значит, мы вернулись.»

Первым, что я почувствовал, было онемение левой руки. С трудом смог разлепить глаза, и в них тут же ударил белый свет. Проморгавшись, я повернул голову. На моей руке мирно спала Мишейра.

— Ой, хозяин очнулся!

Тихо воскликнула вошедшая Изабелла.

— А я это, только-только отошла…

Попыталась она оправдаться, после чего мотнула головой и с писком:

— Хозяи-и-и-ин!

Кинулась обниматься.

— Хозяин, вас еле откачали. Ещё бы чуть-чуть… И зелья не помогали, вам пищевод порезало, и они просто не доходили до желудка. Хозяи-и-и-ин!

Она чуть не плакала.

— Ну, всё-всё. Живой же.

Пытался я успокоить эмоциональную горничную.

— Конечно живой.

Сонно протянула Мишейра, которую мы разбудили. Тут же в освобождённой руке началось сильное покалывание — кровь получила свободный доступ и теперь стремительно бежала по пережатым прежде сосудам.

— Тебя Сентипида пять часов зашивала. Попробовал бы только не очнуться… Кстати, она на соседней кровати спит.

Проследив, куда напарница указывала пальчиком, я увидел главную горничную, свернувшуюся калачиком на соседней кровати. Её даже наша возня не смогла разбудить.

— А в качестве нитей она использовала мой шёлк, так что всё чисто и экологично. Швы даже снимать не надо было.

Девушка глубоко зевнула, поднимаясь на ноги. На ней были короткие чёрные шорты, практически полностью скрывающиеся под такой же чёрной футболкой, которая на девушке висела как парус на мачте в штиль.

— Ей менталы ассистировали, но все они разошлись — у них и без тебя дела найдутся. Тем более, что сейчас твоей жизни ничего не угрожает. Это во время операции надо было за пульсом следить, искусственную вентиляцию лёгких поддерживать и прочее. Кстати да, если бы не вся эта новая техника — хрен бы мы тебя с того света вытащили. Пойду, остальных позову. То-то они обрадуются.