Ники Дрэйден: Герой Нумбани [litres]

– Ну, как тебе декорации?

– Чудесные, – улыбнулась Ифи. – У вас хорошо получилось. Жду не дождусь представления. Волнуешься?

– Ни капельки. Все пройдет отлично. Просто не могу выразить, насколько мы рады, что наконец-то покажем зрителям свою пьесу.

Ориса подошла к Сэму.

– Извини за то, что сделала тебе больно, – сказала она. – Могу ли я чем-то загладить свою вину?

Сэм усмехнулся.

– Я предпочитаю думать, что ты выстрелила в меня, потому что я сыграл Кулака Смерти убедительнее всех в мире.

– Да, – согласилась Ориса. – Именно так.

По всей видимости, модуль сарказма у нее работал исправно.

– Ну ладно, нам лучше идти на сцену, – сказал Дайо, пожимая плечами. – Мы просто хотели поздороваться. И поблагодарить тебя.

– Все будет замечательно. Надеюсь, на этот раз ничего не сло… – Ифи прикусила язык. – В общем, развлекайтесь по полной.

Занимавших свои места актеров толпа встретила громкими возгласами «Единство! Единство!», а потом к микрофону подошла Джоке. Она показала на электронную шкалу справа от сцены.

– Если вам понравится то, что вы здесь увидите, прошу вас, выразите свое восхищение, пожертвовав деньги. Мы хотим собрать двести миллионов найр для помощи жертвам «Когтя». Важен каждый вклад. Каждая сумма, какой бы она ни была маленькой… или большой, – улыбнулась Джоке. – А теперь я с радостью наконец-то представляю вам нашу пьесу в честь Дня единства.

Спектакль прошел идеально, без единой запинки. Зрители, затаив дыхание, внимали речи Дайо, который зачитал Декларацию единства. К концу его речи среди всех присутствующих сухие глаза оставались только у омников, но и они бы расплакались, если бы могли. Невозможно было посмотреть пьесу и не ощутить при этом гордость за то, что тоже являешься частью Нумбани. А Ориса даже не шелохнулась, когда на сцену вышел Сэм в костюме Кулака Смерти. Наконец актеры раскланялись, и толпа разразилась восторженными криками. Ифи переполняла гордость за своего двоюродного брата и его друзей.

Затем, к ее удивлению, на сцену вышли «Тонал Эбис» – в раннем детстве они были ее любимой группой. То, что они тоже примут участие в представлении хранилось в секрете, и Ифи обрадовалась, увидев знакомых музыкантов, хотя уже и переросла их музыку.

Вперед вышли Константин и Гакс Гейтор, держа друг друга за руки. Единым движением они подняли сомкнутые руки над головами. Толпа взревела.

– Недавние события произвели на нас огромное впечатление, – заговорил Константин. – Теперь, когда нас с таким упорством пытаются разъединить, мы в «Тонал Эбис» решили, что не позволим разногласиям разделить нашу группу и помешать нам исполнять замечательную музыку.

– Поэтому мы договорились взять за стандарт новое время, – подхватил Гакс Гейтор. – Квантовые часы Нумбани, в честь молодой изобретательницы и ее друзей, которые отважно выступили против врага, угрожающего разделить их город.

Нааде схватил за руки Ифи и Хассану.

– Лишь бы они говорили о нас! Пусть они говорят о нас! – повторял он.

– Ифи Оладеле, – одновременно проговорили Константин и Гакс Гейтор. – Не могла бы ты с друзьями помахать нам?

Огромный прожектор повернулся в сторону Ифи, полностью заливая ее ослепительным белым светом. Она подвела друзей ближе к перилам, и они вместе постарались помахать, повернувшись туда, где должна была быть сцена.

– Песня посвящается вам. Продолжайте свое дело.

Композиция началась с монотонного бита, но затем в нее один за другим включились все тридцать восемь голосов омников, порождая такую гармоничную вибрацию, что Ифи ощущала ее даже где-то в костях. Зрителям пение тоже понравилось, и было видно, как тысячи людей водят пальцами по экранам своих планшетов, перечисляя пожертвования. В воздухе поплыли голографические монеты, поднимаясь, словно пузырьки, в сторону электронного табло. Когда началась третья песня, шкала устремилась к отметке в двести миллионов найр, а после финальных аккордов и вовсе ее преодолела. Лусио еще даже не начинал выступать, а они уже достигли своей цели!

Мгновение спустя на сцене взорвалась дымовая бомба, и туман прорезали голубые, лиловые и ярко-розовые лазерные лучи. Потом зазвучал бит. Когда дым рассеялся, оказалось, что на сцене за пультом уже стоит Лусио, и толпа взорвалась криками и аплодисментами. Он начал раскачиваться в такт музыке, словно полностью поглощенный ею. Словно она была живая. Ифи подумала, что Лусио сочиняет музыку с таким же вдохновением, с каким она конструирует своих роботов и пишет программы для них.