Сергей Зиненко - Изнанка рая

— Стоп, — прервал его Лу, — то есть фараон утверждает, что он реинкарнация парня, который жил чёрт его знает когда?

— Молчи! — гаркнул Замир. — Это опасная тема… — уже тише ответил он. Луиджи замолк, всем своим видом давая понять, что он всё понял.

— Один маг смог завоевать целую страну? — трудно описать какое благоговение перед силой фараона испытал Диармайд.

— Период тогда был очень удачным. Болезнь уничтожила большинство магов и те, кто мог ему сопротивляться были или мертвы, или прятались по норам. Султанат тогда не спасла даже поддержка Османской Империи, а они много помогали, потому что фараон признал религию древнего Египта единственно верной. Тогда и зародилась неприязнь между нами и Османами, она пускай и остыла, но напряжение в отношениях — чувствуется до сих пор. В общем-то, возвращаясь к твоему первоначальному вопросу — на египетском никто не говорит потому, что кроме фараона и нескольких приближённых никто его не знает.

— А как-же вывески? В Уасете же везде надписи на иероглифах. — спросил Диармайд.

— Ерунда, — махнул своей лапищей Замир, чёлка Луиджи колыхнулась как от взмаха опахалом, — в интернете уже давно можно всё найти. А раньше приходилось платить баснословные деньги за перевод. Мне ещё дедушка об этом рассказывал.

— Так вы парни что, приехали в университет поступать? Это правильно! В Уасете он лучший в стране. Я сам его выпускник, — горделиво ответил трактирщик.

— Нет, у нас пока-что нет таких денег. Мы вот устроились в гильдию охотников.

— А почему город выгладит таким старинным? — спросил Диармайд.

— Когда-то на его месте стоял Луксор. Город был уничтожен и на его руинах была построена столица. Эхнатон ненавидит всё современное, он словно насильно пытается затянуть нас в древность. Но время идёт и цивилизация проникает даже в этот, дышащий стариной город.

Замир оказался очень интересным собеседником. Они просидели в баре до вечера, и за всё время, Диармайд так и не открыл купленную книгу. Помещение понемногу стало заполняться, а амплитуда пошатывания головы Луиджи, становилась всё более размашистой. Он был мертвецки пьян.

Раздался грохот, дверь в бар открыли ударом ноги. Внутрь ввалилась группа подростков с золотыми значками на одежде. Вот есть моменты, когда ты сидишь, никого не трогаешь и тут бах, на тебя свалилась помойная куча. Диармайд сейчас, чувствовал примерно тоже самое.

Замир наклонился к Диармайду, так, чтобы его мог расслышать только он и сказал:

— Это руки фараона, будьте с ними поосторожнее.

Со слов Замира Диармайд уже знал, что знать в стране делится на два типа: уши фараона «Хабет», приближённые представители родов, которые лично слушают приказы Эхнатона и руки фараона «Айн», низшая знать, которая исполняет его волю.

— Пива мне! — заявил один из них, подошедший к стойке в опасной близости от Лу. Луиджи, конечно-же, сразу обратил внимание на привлекательных девчонок, в компании разодетых одногодок Диармайда.

— Чего пялишься, чернь! — оскалился на Луиджи один из них. Луиджи был пьян и выразил своё мнение блеванув тому прямо на его значок Айн, с изображением руки.

— Лу, мать твою, я понимаю, что ты уже дошёл до состояния, когда без слов можешь показать своё отношение к человеку, но всё же, — Диармайд, почему-то ожидал, что именно чем-то подобным всё и закончится.

Хохот трактирщика был похож на бухтение какого-то парового механизма. Весь зал притих, звучала только тихая восточная музыка.

Парень, на которого наблевал Луиджи, брезгливо сморщился и снял футболку. Высокий, почти на пол головы выше Диармайда, с развитой мускулатурой и татуировкой серпа, срезающего колосья пшеницы, он мотнул головой, закидывая длинные белые волосы назад. Тыкнув пальцем в Луиджи он сказал:

— Дуэль, — парень сузил глаза, возле которых заплясали молнии. — Тебя я буду убивать очень медленно.

— Я буду драться вместо него, — нарушил гробовую тишину в баре Диармайд.

— Ди, чего этот крендель от меня хочет? Чтобы я ему рубашку постирал, или что? Скажи ему что я не прачка… — Луиджи был настолько пьян, что едва мог членораздельно говорить. Его язык заплетался и вместо слов получалось какое-то мычание.

— А ты у нас кто? Его «дружок»? И с тобой мы тоже разберёмся. Вставайте в очередь, я вам всем укажу место поганые смерды. Приехали, и считаете что можете делать всё что захотите, да? — у беловолосого египтянина было такое выражение лица, словно ему под нос нестиранный носок подсунули. Он смотрел на Диармайда с нескрываемым презрением.