Михал Холева: Гамбит [litres]

– Состояние? – Ему была необходима эта информация только для рапорта. К тому же он предполагал, что именно услышит. Неконтролируемый выход из прыжка, а если упал ИИ, то наверняка без погашения инерции. Корабль выпал из пространства за-бытия без контроля, а перегрузки, которым подвергся экипаж, наверняка оказались убийственны. Системы безопасности должны были сработать как минимум в нескольких местах – в конце концов, гибернаторы остались целы, – но сложно было рассчитывать, что так случилось везде.

– Мостик погашен, системы мертвы. Экипаж – на месте. – Голос Харриса пробился сквозь шумы случайных помех.

– Принял, проверьте, осталось ли что в памяти пультов управления: может, рапорт, хоть что-то. К главной системе дойдем позже.

– Понял, возвращаемся, – подтвердил по радио лейтенант.

8 января 2211 ESD, 17:08

– Господин полковник. – Лофтон тяжело шагнул в дверь между двумя госпитальными секциями. Техник пристегнул перчатки к поясу скафандра и теперь потирал озябшие руки.

– Доложи.

– Мы подключились к диагностической сети. Сенсоры работают, по крайней мере, в этой палате. Не было только питания, и накрылась централь.

Полковник кивнул.

– Госпитальный компьютер?

– Ноль данных, сэр. – Лофтон пригладил ладонью короткие волосы. – Штайн был прав. Я ничего не могу сделать, может, разве что поставить систему по-новому, но это тоже ничего не даст. Можно проверить главную систему, но… сами понимаете.

Он пожал плечами. Мог не договаривать. Главная система данных эсминца, даже если она вопреки всем вероятностям выжила, все равно не содержала медицинских данных из госпиталя. Она была частью боевого блока, работала с навигационными данными, с тактикой и связью, но мед-лаб работал совершенно от нее независимо – в конце концов, имел собственные компьютеры.

Оставалось рассчитывать на весьма скромную информацию, которой они уже обладали, и полагаться на удачу.

Или разбудить кого-нибудь.

Семьдесят восемь гибернаторов. Все – исправны. Умирающий «Жаворонок» не позволил умереть никому.

Офицеров было четверо, и они узнали их сразу: хотя компьютерные системы корабля не работали, каждый стазис-приемник обладал собственной независимой медицинской системой с базовой информацией насчет состояния своего содержимого. Но не только поэтому. Командный состав был просто меньше модифицирован. «Меньше», впрочем, не означало «мало». Брисбейн наклонился и взглянул сквозь прозрачный заслон гибернатора на покоящегося внутри мужчину.

Что могло руководить этими людьми? Отчего они позволили сделать это с собой?

– Командор-лейтенант Стрэй, Джеймс А., 34 года, командир подразделения. – Филлипс, который проводил манипуляции у монитора оборудования, пытался говорить нейтральным тоном, хотя получалось это у него не слишком хорошо. Для врача вся операция должна быть исключительно неприятной. – Согласно медицинской системе, здоров как вол, хотя половина химии, которая в него введена, ничего мне не говорит. Но все данные – в зеленом поле. Берем его?

Джеймс А. Стрэй. Проклятие. У него не должно быть имени. И они не должны были его будить.

– Да. Перенесите его в мед-лаб, пусть его примет Риз. Он должен быть способен к разговору. Пусть Риз разложит оборудование для биомониторинга в реанимационном зале, и если что-то выйдет за рамки нормы, я хочу получить информацию немедленно. – Он резко выпрямился. – Потом проверьте, можем ли мы сделать хоть какие-то исследования этой химии. Возьмите столько людей, сколько потребуется.

Он развернулся и промаршировал в сторону амбулатории, пытаясь не смотреть на гибернаторы, мимо которых шел. Их все равно не спасти, аргументировал разум. И он не врал на брифинге. Это уже трупы. А зачем смотреть в лица трупам?

8 января 2211 ESD, 19:01

Он отключил CSS. Не пойми который раз кряду смахнул несуществующую пылинку с тяжелого, темно-серого сейчас скафандра спасательной группы, дав себе секунду на то, чтобы скрыть озабоченность. Поправил за спиной крепления ненужного пока кислородного баллона и снова проверил прицепленный к поясу шлем. Это был один из первых случаев в военной карьере Брисбена, когда он и правда не знал, что сказать.

– Предварительные результаты показывают, что он в полном сознании, – прозвучал в наушниках голос Риза. Психолог из комнаты мониторинга должен был контролировать течение беседы, хотя Брисбен сомневался, что от модифицированного человека можно ожидать привычных реакций. – И он должен без проблем вас понимать.