Тимур Машуков - Гром над Тверью (СИ)

Лежа на кровати, я бездумно смотрел в потолок. Опять навалилась апатия, ничего не хотелось. Нужно было позвонить сестрам, но после выходных, как то стыдно было с ними разговаривать. И хотя я понимал, что в этом мире полигамия считается нормой, воспитание того мира пока крепко держало меня. Кто то осудит, но кто без греха, пусть первый кинет в меня камень. Кинул взгляд на телефон и увидел, пропущенный от Гриши, но перезванивать не стал. Смысл? Завтра все равно увидимся. С такими мыслями, я отправился на боковую, не став даже ужинать. Есть не хотелось совершенно.

Утром я едва не проспал и на бегу выпив чай быстро пошел в школу. Погода испортилась, моросил мелкий и противный дождь, поэтому я торопился, стараясь не влететь в уже появившиеся лужи. Влетел в класс я за пять минут до начала урока и повесив мокрую одежду в шкаф плюхнулся на свое место и огляделся. Гриши еще почему то не было, а Маша поймав мой взгляд отвернулась и стала делать вид что читает. Да и хрен с ней, будто я ее пытался трахнуть, а не она меня. К началу урока Гриша так и не появился, на перемене решив позвонить я узнал что он приболел. Пожелав ему выздоровления, решил сосредоточится на уроках. Программы обучения были похожи с моим миром, но отличия все равно имелись. Еще и математика началась, а я ее всегда терпеть не мог.

Так и прошли три дня. Маша со мной не разговаривала, демонстративно игнорируя, а я особо и не пытался наладить отношения. Гриша простыл, мы с ним поболтали по телефону, ничего страшного, но неприятно. С сестрами поговорил, получил втык что не звонил, но вроде обошлось. Им в академии нравится, все интересно, очень скучают, ну прочий милый лепет влюбленных девчонок.

На четвертый день у нас последним уроком была этика, которую как оказалось ведет наша классная. Все эти дни я ее не видел, но искать встречи не стал. Немного нервно зайдя к нам, она поймала мой взгляд, мило покраснела и слегка сбивчиво стала вести урок. Я смотрел на нее и вспоминал вкус ее губ и прощальные слова. Во мне поднимался какой то внутренний протест, что все вот так закончилось. Хочу еще раз почувствовать ее, хочу так, что аж трясет всего от желания. Ведя урок, она старательно не смотрела в мою сторону, но я то видел, что похожие чувства одолевают и ее.

— Изборин, задержись на пять минут, — сказала она когда прозвенел звонок. Дождавшись пока все уйдут, она устало села за парту и потерла виски.

— Что опять голова болит, — обеспокоенно кинулся к ней я.

— Неужели что то пропустил?!!

— Успокойся, просто устала. Я ходила на обследование, ничего нет, все чисто. Спасибо тебе еще раз.

Я смотрел на нее, на ее усталую улыбку и вдруг приблизился к ней и обнял, крепко прижав к себе. Почувствовав влагу у себя на щеке, я отстранился и увидел, слезы в ее глазах. Я гладил ее по голове, чувствуя как содрогаются ее плечи.

— Ну успокойся, все же хорошо! Я рядом, ты же знаешь что всегда помогу, только позови.

Она отстранилась и вытерев слезы слабо улыбнулась. — Знаю, прошептала она, знаю. ладно пойдем уже и так задержались. Просто я хотела побыть с тобой еще немного, вот и попросила остаться. — Собрав вещи мы вышли из здания школы и пошли к выходу мимо Маши, которая окинув нас злобным взглядом, задрала голову и чуть ли не бегом помчалась впереди нас.

Валя занятая своими мыслями, не обратила на это внимания, а я вот задумался. То нос воротит, то возле школы поджидает. И чего ей надо собственно?

Незаметно мы подошли к многоэтажному зданию, в котом жила Валя.

— Зайдешь? Я тебя хоть чаем напою, а то все ты меня кормишь.

— Ага, у тебя травяной есть?

— Найду, — улыбнулась она.

Мы поднялись на 3 этаж и вошли в двухкомнатную квартиру. Везде царил образцовый порядок, вещи лежали на своих местах, было чисто и очень опрятно.

— Эта квартира нам от родителей досталась. Они к старшей сестре в Новгород переехали, а нам с сестрой квартиру оставили. Алена в Москве учится, тут набегами бывает, так что в основном я одна тут живу. Ванна в конце коридора, мой руки, а я чай поставлю.

Пока я путешествовал в ванную, она успела переодеться и накинув на себя халатик, вовсю хозяйничала на кухне. На столе уже стояло блюдце с медом, горкой лежали румяные оладьи. Сама она смотрелась на кухне настолько по домашнему, что у меня защемило сердце. Глядя на нее, я почему то подумал, что она почти не улыбается, видимо разучилась радоваться жизни. Не выдержав я пошел к ней сзади и обнял крепко прижав к себе. — Моя, — прошептал целуя ее в шею, — Никому не отдам. Мы бы так и стояли обнявшись, но засвистевший чайник отвлек нас и мы вздрогнув разомкнули объятья. я сел на свое место, а она принялась разливать чай. Потом попыталась сесть на против меня, но я поймав ее за руку, усадил к себе на колени. Так мы в тишине и сидели, просто наслаждаясь покоем, и друг другом. Мыслей не было, просто было хорошо и уютно.