Михаил Шуваев - Линия соприкосновения

– Переночуем… – проворчал Блумберг. – Два часа поспим в лучшем случае.

– Маршрут Зандворт – Амстердам – Эйндховен – Маастрихт – Люксембург – Нанси – Безансон – Женева – Маглан. Экспресс без остановок. Расстояние 990 километров, расчетное время в пути один час десять минут. Заказано два номера в гостинице «Ле Фуайе» [21] «Le foyer» ( фр .) – очаг. . Оплата… – забубнил голос.

– Оплата через КОНОКОМ, – англичанин снова дал просканировать свою карточку ИПЕК.

– Спасибо, оплата принята. Отправление – немедленно. Просьба при разгоне и торможении пристегивать привязные ремни, о чем вас также предупредит звуковой сигнал и надпись на информационном табло. Спасибо.

Двери закрылись, и вагон, поплавком качнувшись на гравикомпенсаторах, тронулся. Тускло освещенный перрон со светящейся надписью на стене «Зандворт» быстро уплыл в темноту. На передней панели вагона появилась карта маршрута и некоторые данные – расстояние, время, географические координаты. В углу экрана стала быстро меняться индикация скорости Мономагга: 40, 70, 130, 190, 270, 420 километров в час. Побежали цифры пройденного расстояния. Рядом ярко мигала надпись «Пристегните ремни!», хотя ускорение совершенно не чувствовались. Лишь едва слышный свист разреженного воздуха за бортом говорил о головокружительной скорости, с которой Мономагг мчался по подземному туннелю. В конце концов цифры замерли на отметке в 790 километров в час, и предупреждающая надпись погасла.

Сноу посмотрел на Блумберга: тот безмятежно спал, укрывшись пледом c логотипом «Рембрандт». Тогда Ричард, следуя примеру напарника, включил обогрев сиденья и тоже закрыл глаза: надо немного отдохнуть – день и вечер сегодня выдались непростыми. Неизвестно, что их ждет завтра. Через несколько минут он спал настороженным тревожным сном, готовый в любую секунду проснуться.

Вагон сверхскоростного поезда с монотонным тонким свистом рассекал разреженный подземный воздух, а наверху над всей Северной Европой продолжала свирепствовать ноябрьская непогода, обрушивая на города косые струи проливных дождей, обволакивая их густыми, как клейстер, туманами и обдувая холодными пронизывающими ветрами.

Санитар, сопровождавший медицинскую гравикаталку, на которой лежал полковник Джонсон, зашел вслед за дроидами в палату и внимательно проследил за всеми действиями роботов. Дежурная бригада травматологов больше двух часов обследовала Джонсона в центральной клинике Гааги. Результаты оказались обнадеживающими: ничего, что серьезно угрожало бы жизни полковника, обнаружено не было. Тем не менее, учитывая сотрясение мозга и перенесенный шок, врачи приняли решение продержать пациента в искусственной коме как минимум сутки и лишь затем привести в чувство. Поэтому все приборы, к которым был сейчас подключен полковник, сигнализировали спокойное состояние организма. Санитар притушил свет и вышел. Бесшумно закрылись двери, и Джонсон остался в комнате один. Лишь едва слышное пощелкивание приборов нарушало ночную тишину клиники, да изредка из коридора доносились приглушенные голоса и шаги полусонного персонала.

Мимо клюнувшей носом заснувшей медсестры тихо проскользнула темная фигура. Замерев на секунду у стены и убедившись, что санитарка мирно посапывает, человек снял висевший на крючке белый халат. Перегнувшись через стойку, он посмотрел на экран компьютера и, несколько раз тронув клавиши, нашел нужный файл. Увидев то, что хотел, незнакомец отошел вглубь коридора, накинул на плечи халат и выскользнул на лестничную клетку. Быстро поднявшись на восьмой этаж, осторожно приоткрыл дверь и выглянул. Ночной коридор тускло сверкал салатовыми стенами и стеклянными проемами дверей и окон. Ватная тишина обволокла пространство вокруг и, казалось, поглотила все звуки, которые только могли возникнуть в этом царстве покоя и сна.

Фигура в халате неслышно прошелестела по коридору, миновав пустующий пост медсестры, и замерла у одной из дверей. Убедившись, что в палате тихо, человек приоткрыл дверь и вошел.

В центре комнаты на сложной конструкции из металла и пластика возлежал полковник Джонсон, оплетенный проводами, датчиками и присосками. Поверх бирюзовой простыни лежали сильные жилистые руки, теперь неестественно белые и безвольные. Вокруг реанимационного ложа возвышались стенды с самыми разнообразными аппаратами. Раздавались едва слышные звуки, характерные для работы электронных приборов, чуть шипел кислород в трубках, засунутых в нос полковника. Незнакомец подошел к лежащему и наклонился, вглядываясь в слегка заострившееся спокойное лицо. Потом шагнул к стене и бесшумно раскрыл небольшой бельевой шкаф. Одежды больного здесь, конечно, не оказалось – она уже отправилась в чистку. А вот кое-какие личные вещи лежали: МИППС полковника, позитронные часы «Сейко» серии «Вакуум», электронная личная карточка ИПЕК, магнитный палладиевый браслет. На других полках, кроме комплектов больничной одежды и свежих простыней, ничего другого не просматривалось. В самом низу – два теплых одеяла. Незнакомец аккуратно, но быстро проверил весь шкаф. Не найдя того, что искал, он закрыл его и снова подошел к полковнику. Секунду поколебавшись, он, осторожно приподнимая тело, обыскал кровать, но напрасно. Постояв несколько секунд неподвижно, человек резко развернулся и вышел.