Александр Седых: Сын ведьмы

Заинтриговал дед опытного казака.

— И кто помешает?

— Но возьмёшь, вместо пятерых обычных казаков, одного чудо — казака.

— Не этот ли юный басурманин, тот чудик? — расхохотался догадливый казак, заметив, как гордо выпятил грудь молодой худощавый паренёк, лет шестнадцати — семнадцати. Судя по чёрным волосам и носу с горбинкой, южных кровей в казачке намешано с избытком.

— Алексей — православный казак, — заступился за приёмного сына Матвей. Ему не понравилось пренебрежение атамана к неизвестным путникам. Настоящий боец должен бы обратить внимание на знаковые мелочи. — И подобного воина ты ещё не видывал. Тут недалече полигон устроен. Поедем, посмотришь, только без лишних глаз.

— Ну, поедем, старче. Повесели бывалого вояку, — рассмеялся атаман в расшитых золотом погонах. Необычный поп его всё же заинтересовал.

Алексей никогда не видел таких погон на казаках, наверняка, чин большой. Вообще, это был пробел в его военной подготовке — дядька Матвей не обучал воспитанника строевой муштре и воинской субординации. Но спрашивать сейчас казалось не к месту, юноша закинул за плечи деревянный короб и трусцой поспешил за удаляющимися стариками.

Пока добрались до полигона, казаки познакомились чуть ближе. Матвей узнал, что Никифор Плетнёв, так звали атамана, успел повоевать на Маньчжурском фронте с японцами. А атаман, наконец, понял, что повстречался с легендарным Матвеем Ермолаевым — героем ещё Турецкой компании, той войны, когда самого Никифора и на свете — то не было.

— Какой — то странный полигон, — удивлённо осмотрел пологий склон холма казак.

Среди густо поросшей степным ковылём каменистой земли зияли глубокие траншеи, виднелись бревенчатые настилы блиндажей, стояли избитые пулями деревянные идолы в человеческий рост, некоторые были словно топором изрублены. На самом гребне холма вертикально торчали жердины с оранжевыми тыквами на конце.

— Земелька бросовая, вот и балуемся с мальцом тут, — слезая с коня, объяснился Матвей. — С чего экзамен начнём?

— Пусть казак сперва выездку покажет. С седла по тыквам отстреляется. А потом шашкой на полном скаку жерди срубит.

Атаман предполагал, что паренёк будет двигаться по плоской вершине холма. Однако Алексей, сбросив с плеч ношу, прыжком вскочил в седло, освобождённое наставником, и погнал коня вниз по склону. На ходу он закинул за спину карабин и опоясался ремнём с шашкой в ножнах и кобурой револьвера. При этом конь перепрыгивал через траншеи и всё ускорял бег под горку. Достигнув подножия холма, Алексей снял со спины карабин и, развернувшись в седле, выстрелил.

Оранжевая «голова» жердины разлетелась на осколки.

— Ух ты, на скаку, с трёхсот шагов, прямо в тыкву?! — вырвался озадаченный возглас у бывалого казака. Очень редко кто способен на такой трюк.

— Ещё чего, эдак на бесёнка тыкв не напасёшься, — проворчал старик, — с глины «головы» лепим.

Тем временем Алексей поворотил коня и погнал его в гору. Наездник привстал в стременах и произвёл ещё четыре точных выстрела, на ходу щёлкая затвором карабина. Его тело двигалось, словно по линии параллельной земле. А конь мчался к вершине, будто скакал по ровной степи. Не чуя седока, конь легко перепрыгивал ямы и траншеи.

— Пегас с крыльями! — восхищался могучим конём атаман.

Он же не мог вообразить, что наездник и впрямь летит над седлом, да ещё и бесовской силой скакуну помогает ямы перепрыгивать. Алексей задал вектор Силы вдоль склона холма, подтягивая к вершине и коня тоже.

— Обученный конь. Сивкой кличут, — гордо огладил бороду ладонью святой отец, с превосходством поглядывая на собеседника.

Алексей лихо закинул карабин за спину, достал из кобуры револьвер и разрядил его семью выстрелами в глиняные головы. Затем выхватил шашку и, лавируя между жердинами, секущими ударами снёс все верхушки.

— Готово, дядька Матвей! — подскакал к наблюдателям довольный собой паренёк.

— Сейчас проверим, — заподозрил какой — то подвох атаман и подъехал ближе к срубленным жердинам.

Увиденное его поразило: на земле среди глиняных осколков валялись острые полуметровые колышки. Только им подходило больше название — пенёчки, каждый толщиной в руку. А шашка, видать, у казака непростая — булатной стали клинок.

— Да таким ударом всадника можно до седла надвое развалить! — обернулся казак к подъехавшему на коне старику. — А паренёк куда делся?

— На вершине холма сховался, поди, сыщи моего пластуна, — хитро подмигнул атаману седобородый наставник. Его забавляло недоумение казака.