Андрей Рымин - Вслед за Бурей. Дилогия (СИ)

Следующие двое суток протекли в таком же спокойном, размеренном плавании, прерываемом лишь на ночлег у очередных коряг, которых после того страшного разгула стихий, что гремел возле гор в течение целой недели, в реке встречалось достаточно. Чем ближе они подбирались к селению Змеиного рода, тем больше нервничал и постоянно торопил измученную донельзя Ингу нетерпеливый Кабаз. Парень, после брошенного поселка Оленей, уже уверовал в возможную попытку Мудрейшего увести людей за реку, и сильно переживал, что может не успеть предупредить своих о готовящейся засаде.

Упертый Кабаз греб и греб, даже взяв лодку девушки на буксир. Инга устало развалилась на дне своего суденышка и только держалась руками за брошенную обезумевшим Боголюбом лозу. Наконец впереди замаячили знакомые берега, и сразу же стало понятно, что гонка последнего дня безнадежно проиграна. Ни плотов, ни людей, никого…

Стоп! Кто-то там все-таки есть! Приглядевшись, Кабаз только охнул и заработал руками с удвоенной, непонятно откуда только взявшейся силой, стараясь отдалиться от берега. У самой воды, упорно что-то вынюхивая, сновали старые знакомцы охотника — хвостатые шустрые твари.

Потревоженная Инга приподнялась и выглянула из лодки. Впервые увидев чудовищ, да к тому же на расстоянии жалких двух сотен ярдов отсюда, девушка повела себя мужественно. А точнее — зажала рукой себе рот, упреждая возможный крик и застыла, видимо, вообразив себя деревом. Когда первый ступор прошел, Инга, не отпуская лозы, принялась второй рукой взбивать воду с правого борта, стараясь помочь Кабану. При этом дрожащие губы девушки полушепотом, как заклинание, повторяли одно только слово:

— Быстрее! Быстрее! Быстрее!

К счастью путников, на берегу в это время не появилось ни одного из хозяев животных, возможно, затеявшего бы погоню. А сами безмозглые твари лишь проводили уплывавшие лодки колючими злобными взглядами, слегка пошипели и вернулись обратно к своим прерванным прежним занятиям. Расстояние до чудовищ все увеличивалось и увеличивалось, и наконец, дрожь сердец начала утихать. Стало понятно — опасность прошла.

Теперь впереди ждал другой, еще не изведанный берег. Стараясь разглядеть следы высадки, но больше не рискуя приближаться к земле, лодки сплавлялись на север. Совсем немного терзаний в неведении, и кровавая история вчерашнего дня предстала перед шокированными людьми.

На протяжении примерно трех-четырех сотен ярдов весь берег словно покрасили в красное. Тростник, трава, земля и даже некоторые нижние ветви деревьев покрывали кровавые брызги. Повсюду валялось всевозможное брошенное оружие. Участки мягкого влажного грунта усеивали разнообразные, в основном не человеческие, следы. Край обрывистого земляного уступа был сильно изломан взбиравшимися на него тяжелыми тушами. А самый пронзающий ужас на путников нагоняло полное отсутствие трупов. Причем и людских, и звериных.

Хотя чудовищ и не было видно, приставать к этому, пропитанному смертью берегу никакого желания не было. Да и надобности тоже. Кабазу было предельно понятно, что родичи здесь не высаживались. Ведь иначе попались бы на глаза хоть какие-то обломки плотов. Но их нигде не было, и не теряя надежду на скорую встречу с родными, молча приняв согласие Инги, выраженное кивком головы, собранный стойкий Кабан правил дальше на север, отдавшись на волю течения.

— Как все-таки жаль, что наш мир такой маленький…, — Арил лежал на спине, почти в середине плота и, закинув руки за голову, прислонившись затылком к мешку, разглядывал ползущие по небу облака.

— А то плыли бы по реке и плыли…, пока не убрались бы за тысячи миль отсюда, — грустные глаза лучника смотрели по-прежнему вверх, и было не очень понятно, обращается парень к друзьям или просто думает вслух, — И там, далеко-далеко, твари бы нас уже не нашли. И Безродные не нашли. И никто не нашел. — радужные несбыточные мечты полностью захватили Арила, и он, оживляясь все больше и больше, продолжал, повышая голос: — И можно было бы начать все с начала. Обосноваться, построить землянки, посеять пшеницу… и жить. Нормально, по-человечески жить! Создавать семьи, растить детей, охотиться, устраивать праздники, радоваться…И главное, не бояться! — юноша ненадолго умолк.

Пауза длилась, и стало казаться, что Лис уже выговорился, выплеснул свои чувства. Но нет, на душе накопилось так много, что Арилу пришлось продолжать: