Андрей Рымин - Вслед за Бурей. Дилогия (СИ)

Пора!

Мудрейший подпустил врага вплотную и резко прянул всторону и вниз. При этом, ловко извернувшись, не глядя, отмахнулся кандалами. Мимо! Браслет ударил воздух на том месте, где в этот миг был должен находиться недруг. Вот же проворный гад! Прочувствовал момент и отскочил. Сейчас уже встает. Какой-то больно мелкий…

Неужто Люк!

Застыв на миг, Мудрейший обомлел. Мальчишка-егерь, или кто он там, и столько ждать не стал. С улыбкой превосходства на лице солдат рванул в атаку. Пустые руки сжаты в кулаки. У Яра, хоть браслеты. Сшиблись молча.

В глазах мгновенно расцвели цветы — удар пришелся в лоб. Другой под дых — вдохнуть невмоготу. Сам Вечный метил в горло. Промахнулся! Люк двигался быстрей, и это было просто невозможно. Хотя…

Еще удар! Еще! Еще! Еще! Яр может и достал противника разок-другой, но вскользь и не по тем местам, куда хотелось. Имперец же отделал беглеца по полной — живого места нет. Как следствие, сменившая кулачный бой борьба закончилась, так толком и не начавшись. Прижав лицо Мудрейшего к земле и вывернув за спину руки жертвы, Люк ловко их обматывал веревкой.

— Признайся, удивлен? Ну, ну. И кто теперь сынок? — раздался незнакомый голос. — Вставай, шустряк. Ишь, руку изломал. Тупее этого я ничего не видел за всю жизнь. А ведь живу я долго.

Яр молчал. Сын бога чувствовал себя беспомощным и жалким.

«Все кончено… Я проиграл. Здесь не Долина.» — с тоскою думал Вечный. «Теперь я не сильнейший, не мудрейший… Я никто! Дикарь из леса! Старый дурень, в который раз не распознавший лжи!»

Избитый пленник кое-как поднялся и, следуя толчку, побрел обратно к тракту. Там впереди его ждала повозка, ждал прерванный так ненадолго путь, там ждали обозленные гвардейцы, возможно пытки и возможно смерть. Но главное, чего страшился Яр сильней всего: теперь он вряд ли, чем поможет Племени. Южанин обреченно поднял взгляд на своего пленителя, шагавшего левее. Тот улыбался. Но не зло, а…

Тут губы Люка выровнялись, мгновение ушло. Что пленнику почудилось понять не получилось.

— Да сядь ты уже! — не вытерпел Майно. — Че ты шастаешь взад-вперед, как коза в загоне.

— Сам ты козел! — огрызнулся Валай. — Не могу я сидеть. Насиделся за две недели, аж жопу ломит.

Ссутулившись и отведя руки за спину, Волк настойчиво мерил шагами маленькую прямоугольную комнату. Камера, куда пятерых забияк привели после памятной драки, не впечатляла размерами — весь путь от двери до противоположной стены отнимал у охотника не больше пяти секунд. Там, возле дырки в полу, заменявшей отхожее место, Валай разворачивался, и все повторялось по новой. Свет, проникавший в застенок сквозь зарешеченное окошко под потолком, позволял разглядеть две трехъярусные деревянные скамьи и сидевших внизу арестантов. Троих. Четвертый, забравшись на самую верхнюю полку, лежал на спине, засунув руки под голову и покачивая заброшенной на колено ногой.

— Тоже мне неженка, — не унимался остряк. — Вон посмотри на Матука. Весь день в одной позе, и ничего. Не иначе, зад каменный.

— Язык вырву, — пробасил здоровяк из своего угла, даже не повернув головы.

Коренастый детина из рода Лис угрюмо подпирал мохнатые щеки ладонями. Этот одногодка сгинувшего Арила и раньше не отличался многословием, а уж очутившись в подвале «казенного дома» окончательно превратился в вечно насупленного молчуна. Настроение силача портило не столько само заточение, сколько размеры порций нехитрой тюремной еды, что два раза на дню приносил нелюдимый охранник. Матук был горазд покушать, и такой рацион совершенно его не устраивал. Не удивительно, что долговязого виновника нынешних злоключений здоровяк перестал считать другом уже на третий день вынужденной голодовки. Да вот беда — Майно, в отличии от остальных родичей, упорно не замечал перемен, происходящих с товарищем, и продолжал вести себя как обычно. То есть, хохмил и острил по поводу и без, чем, признаться, утомил всех до нельзя, и Матука в особенности. Было видно, что парень уже еле сдерживается. Хамоватый шутник рисковал в любой миг оказаться побитым, и едва ли бы кто-то решил болтуна защищать, начнись у них драка.

— Язык ему нужно было вырвать еще на поляне за городом, до того, как сюда полезли, — озвучила Мина то, о чем думали все. — Глядишь, и не оказались бы здесь.

— Это точно! — поддержал подругу Валай. — Вот скажи, тощий, о чем ты думал, когда местных свиньями обзывал? Твоей костлявой жопе мало приключений?