Андрей Рымин - Вслед за Бурей. Дилогия (СИ)

Несмотря на эпитет «бескрайняя», проникающий в мысли полковника при одном только взгляде на реку, дальний берег Арнея Монк видел. Или лучше сказать различал. В паре миль к западу тусклая желтоватая полоса разграничивала воду и сушу. Там пологие песчаные скаты плавно переходили в пышные заливные луга, а за ними сплошной чередой вдоль реки шли деревни крестьян, хутора и отдельные фермы.

Полоса наиболее плодородной земли повсеместно возделывалась. Огороды сменяли поля, на покосах меж ними сушилось в копнах золотистое сено, скот стадами бродил ближе к краю воды, выпасаясь на травах. Повсюду кипела работа, и широкополые шляпы селян, как чудные грибы, желтели соломой среди частых грядок… Но все это в прошлом.

Нынче густозаселенная приречная житница опустела. Люди, наскоро собрав урожай, побросали дома и бежали. Лодки, баржи, плоты и паромы все последние дни безустанно сновали по водам Арнея туда и сюда. Подходящим сарийцам достанутся только пустые постройки, да выжженные поля, на которых пшеницу пожать не успели. Всю скотину до самой последней козы тоже вывезли на восточный спасительный берег.

Хоть какой-то поживой неприятелю могла послужить разве что позабытая утварь в домах, да и все. Больше армию Сары порадовать было решительно нечем. Но захватчики вряд ли особо расстроятся. Несмотря на свое многолюдство, полчища еретиков отнюдь не бедствовали, в полной мере снабжаясь по тракту продуктами, фуражом и всем остальным, что потребно огромному войску.

Вспоминая, как в то злополучное утро Фабрицио принял решение повернуть на восток, Монк бессильно сжимал кулаки.

Генерал, возглавлявший их корпус, хоть и не был по общему мнению трусом, но, когда отступая от Генка после памятной битвы, потрепанное войско союзников выбралось к тракту, Сардо отдал неправильный и даже, на взгляд Арчибальда, граничивший с глупостью судьбоносный приказ.

«Ведь могли же успеть разобраться с фаркийцами!» — мысленно сокрушался полковник. «Подожгли бы обоз, и на запад. Не стали бы желтоплащники нас вылавливать. Ну, а если и стали бы? Что с того? Просторы там знатные. Беги — не хочу. Пару месяцев бы могли в догонялки играть…»

Но случилось иначе. Побоявшись, что их зажмут в клещи на тракте и не желая рисковать своей армией, Фабрицио отдал приказ возвращаться к Арнею. Теперь уже никогда не узнать на чьей стороне в тот момент была правда. Монк твердо верил, что на его. Но, как Арчи слышал, ни маршал, ни принц действий Сардо не осудили и даже поблагодарили рассудительного генерала за грамотный отвод войск.

За последнее даже лихой Арчибальд не имел к генералу претензий. Отступление проходило тактически верно. Без намека на бегство, расчетливо, слаженно. Где лесистось округи давала возможность «куснуть» неприятеля, конные отряды летучих раз за разом бросались в стремительные атаки на оголенные фланги врага из засад.

Колдун иноверцев не мог одновременно прикрывать всю огромную армию Сары. Да и не особо пытался. Хозяина страшного хобота союзники больше не видели. Со времени битвы под Генком и по сей день магический козырь сарийцев оставался в бездействии, поджидая решающий миг для явления вновь. По мнению штаба, желтоплащники берегли свое «чудо» для крупных сражений. Но таких маршал Харт и не думал давать неприятелю.

Полноводный Арней должен был послужить иноверцам преградой. И могилой, как веровал Монк. Вильгельм планировал помешать армиям Сары переправиться на западный берег. И надежды, что эта затея у маршала выгорит подкреплялись, как минимум, парой логических доводов.

Ну, во-первых, мостов через эту великую реку в Нарвазе вообще не имелось. Так что даже ломать было нечего. Еще бы! Арней был настолько широк, что за все время правления Клауса, да и всех его предков, никому даже в голову ни разу не пришла мысль о постройке моста. И паром-то, что бегал вдоль троса под стенами города, во всем герцогстве продолжал оставаться единственным, до тех пор пока вслед за последними беженцами и его не закрыли. То есть у врага просто не было иных способов оказаться на восточном берегу кроме, как одолеть реку вплавь. И вопрос — «Как сарийцы намеренны справиться с этой задачей?», подводил уже к пункту второму.

Флот у ложной богини имелся, и даже довольно большой. Только проку с него для врагов было мало, так как он все равно уступал объединенной эскадре двух герцогств.

Крутобокие массивные парусники даргонцев и легкие речные галеры нарвазцев закрывали проходы на север у самой границы, раз за разом легко отбивая наскоки южан. Хоть восточный сосед и не выслал союзникам в помощь войска, но одна из сильнейших на свете флотилий спустилась по водам Арнея еще в середине весны. Про речную дорогу, как путь для вторжения, богиня теперь могла смело забыть. Даргонские моряки не зря славились своей силой и храбростью. Все «короткие княжества», как и Фелия с Салтией много раз убеждались в случавшихся изредка стычках, что с «церковниками» на воде лучше не связываться. Блюстители истинной веры безраздельно властвовали на просторах Срединного моря. Что уже говорить про Арней.