Андрей Рымин - Вслед за Бурей. Дилогия (СИ)

— Никто в Ордене не верит в богов. Лишь в создателя — кто-то же ведь должен был создать этот мир. Или что-то. Неважно. Мы зовем его Кэм, как и все. В остальном же туфта, коей потчуют публику в церкви, увы не для нас. Мы не против религии. Нет. В наших странах народ точно также возносит мольбы к Пятерым, как и люди в Империи. От религии польза немалая — она помогает держать массы в страхе и заставляет люд следовать правилам. Церковь лишь инструмент. Инструмент мирового масштаба — и это неплохо. Мы только приветствуем нормы морали и заповеди, что продвигает религия.

Дамаран уже успел успокоиться. Теперь речь его звучала очередным повседневным уроком. Он не спорил, не уговаривал, не убеждал — он описывал очевидное, разъяснял непреложные истины. По его разумению двух мнений здесь быть не могло.

— Дети Бури, и я в том числе, привыкли рассчитывать исключительно на свою силу и ум. Да может-быть еще хитрость… но это мы отнесем к разделам ума. Верить нужно в себя, в свое дело и в своих людей. Если, конечно, ты этих людей воспитал самолично и уверен в их преданности. Никаких небожителей нет. Уясни для себя это раз и навеки. Лишь на западе есть одна горе-богиня. Правда, ты, или я тоже можем себя обозвать, как угодно. Эта Сара обычная Вечная. Хотя и одна из старейших. Подумай над тем, что услышал. Заблуждения могут быть крайне опасны. Чем раньше ты выкинешь всякую дурь из башки, тем лучше. Лучше для всех. И особенно для тебя самого. Ладно. Я все сказал. И возражения слушать сейчас не желаю. Ты главное думай. Ответы лежат на поверхности.

С этими словами Эркюль демонстративно отвернулся на другой бок, показывая, что разговор окончен. Яр был не против. Он бы сейчас и пары слов не смог связать в защиту своих верований. Его мир трясся в корчах перерождения. Отжившая свое шелуха хлопьями осыпалась под натиском новых знаний. Мудрейший больше не чувствовал себя таковым. Где ложь, где истина? Где домыслы, где правда? Теперь Яр ничего не знал наверняка, а потому всю ночь промучился в мыслительных баталиях.

Но солнце встало, и накал конфликта спал. Борьба с самим собой родила результат, пусть и не полный и не окончательный. Под натиском свалившихся открытий недавний божий сын, не то чтобы совсем отринул веру предков — такие озарения не возникают вмиг — но шаткие позиции богов повисли на последнем волоске. Сомнения почти переросли в уверенность. Яр начинал меняться.

Запланированные сорок миль отряд одолел за полдня с небольшим. До заката еще оставалась прорва времени, и магистр, в соответствии с собственным обещанием, немедля завел спутников в самую, что ни на есть настоящую, чащу.

Хотя, по правде сказать, данная кучка деревьев не дотягивала даже до звания рощи. Так, зеленый пучок на желтеющем теле степи — скопление акации вперемешку с кустарником, размерами сто на двести шагов. Но вот плотность зарослей внутри тенистого островка как раз и заставила беглецов, кое-как протащивших негодующих лошадей сквозь колючки, вспоминать слово — «чаща». Укрытие получилось — что надо. Снаружи не разглядишь, хоть глаза поломай. Единственная беда — пришлось потрудиться: обрубить десяток-другой веток и выкорчевать пару кустов.

В последние дни с каждой новой пройденной милей даже таких огрызков леса встречалось все меньше. Теперь маршрут беглецов шел по Годии. Отряд магистра прилично забрался на север, по отношению к точке начала пути. Здесь стало прохладнее, запахло наступающей осенью — местный климат чувствительно отличался от Ализийского. Изменился и вид окружавших дорогу земель.

Из кустов, где засели солдат и Вечные, отлично просматривалось восточное направление, куда им и предстояло двинуться с наступлением темноты. Голая, открытая, как ветрам, так и взглядам, первозданная степь простиралась на несколько миль во все стороны. Лишь две маленькие рощицы, сестрицы укрывшего беглецов островка, разбавляли простор травянистого моря. Одна зеленела в двух милях впереди и милей правее их курса. Другая вставала чуть дальше и слева. В обеих, по мнению осторожного Дамарана, могли притаиться секреты имперцев. Ведь дальше до самой реки шло пустое пространство, не способное спрятать конный отряд. Разве что в прибрежных зарослях ивняка и осоки стоило опасаться встречи с затаившимися там егерями. Но это было бы уже не так страшно. Лесистая пойма, окружавшая русло с обеих сторон шириной не превышала сотни шагов, и проскочить ее было совсем плевым делом.