Ник Фабер - Огонь и отвага [litres]

В груди у Тома сжался пылающий комок гнева, который, казалось, готов был расплавить его изнутри.

– Согласно предварительному заключению СКДФ, отказ был спровоцирован перегрузкой во время ходовых испытаний, которые ты санкционировал. Данное заявление также было подтверждено твоим старшим помощником, лейтенантом-коммандером Ставичем.

Райну стоило немалых усилий, чтобы голос не дрожал:

– Сэр, как я уже указал в рапорте, первые признаки неполадки систем магнитной ловушки реактора были выявлены ещё до начала испытаний. Это подтвердил мой старший инженер Бронли. А ходовые испытания, которые нам было приказано провести, мы проводили, отключив от питания двигателя второй реактор. Они никак не могли повлиять на работу его систем.

Адмирал выслушал это довольно резкое высказывание, оставаясь абсолютно спокойным.

– К сожалению, – медленно произнёс он, – лейтенант Жерон Бронли уже не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть эти слова. Он мёртв, как и ещё пять членов твоего экипажа.

Эти слова подействовали на молодого человека подобно ведру ледяной воды. Перед его глазами вновь промелькнули мгновения катастрофы, и что самое страшное, сейчас, спустя два месяца после неё, Томас не мог вспомнить лица некоторых из погибших.

Увидев застывшее лицо коммандера, адмирал вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Исключительно между нами… Я считаю, что ты прав. И даже не потому, что ты мой сын, Том. Я уверен, что ты поступил так, как говоришь, и отключил перед испытаниями реактор, в надёжности которого не был уверен на сто процентов. Но проблема в том, что из-за катастрофы у нас недостаточно технических записей. Особенно тех, которые касались бы тестовых проверок системы второго реактора.

Том кивнул и с трудом сглотнул комок в горле. Его отец несколько сгладил ситуацию. Не было не только записей. Когда вышла из строя система магнитной ловушки, которая удерживает раскалённую плазму в контуре реактора, началась масштабная перегрузка всех систем. Некоторое время, семьдесят четыре секунды, если быть точным, казалось, что система восстановилась после перегрузки и реактор вернулся к штатному рабочему режиму. Вот только всё было гораздо страшнее.

За эти семьдесят четыре секунды, которые прошли с момента доклада Жерона на мостик о возможных помехах в работе реактора, система контроля испытала на себе моментальную перегрузку, которая вывела из строя магнитную ловушку. Крошечный дефект вызвал отказ системы, которая по идее была безотказной и должна была служить предохранителем – вышла из строя из-за того, что призвана была предотвратить. Взрыв разворотил весь второй реакторный отсек. Последствия могли быть гораздо хуже, если бы лейтенант Жерон Бронли ценой своей жизни не инициировал сброс пошедшего в разнос реактора в космос.

– И тем не менее твоё решение проводить ходовые испытания, когда тебе заранее доложили о возможных помехах в работе реактора, было глупым и необдуманным, даже несмотря на меры предосторожности, которые ты принял. Ты поступил слишком самоуверенно и глупо, решив продолжить испытания. Из-за твоего имени окончательное расследование будет долгим и вряд ли приятным. Возможно, в том, что осталось от «Мастифа», мы сможем откопать новые детали произошедшего.

Его отец наклонился и достал из ящика стола ещё один планшет и тоже положил его на стол перед сыном.

– Тем не менее у меня уже есть предварительное заключение.

Закусив губу, Том посмотрел на тёмный, выключенный экран планшета, который лежал на столе перед ним. Окантовка экрана была помечена двумя параллельными полосками насыщенного алого цвета, признак того, что данная вещь принадлежала кому-то из членов следственной комиссии.

– И… и что в нём, сэр?

– Согласно предварительному заключению СКДФ, авария была вызвана твоими действиями как капитана военного корабля ВКФ.

Слова, произнесённые тихим, спокойном и практически бесстрастным голосом, эхом отдались от стен кабинета. Они прозвучали эпитафией для него как для офицера и пяти членов его экипажа, которых уже было не вернуть.

– Как я уже сказал, данное заключение предварительное. Тем не менее было принято решение вывести тебя за штат флота с половинным жалованьем. Ты будешь отстранён от командования, но не уволен со службы. Решением комиссии тебя переводят в резерв.

Услышав это, Том усмехнулся. Перевод в резерв. Любой офицер, в чьём личном деле будут написаны такие слова, на веки вечные останется сухопутной крысой, без возможности вновь подняться на мостик боевого корабля. У него отобрали его крылья. Навсегда. И если быть честным, сделали это по его же собственной глупости.