Эми Кауфман: Восход Авроры

Хотя нет, я точно знаю куда иду.

Я крадусь по коридору к стыковочному отсеку. Челюсти стиснуты. Руки в карманах сжаты в кулаки.

Четыре часа спустя я колочу этими же кулаками по печати криопода. В комнате вокруг меня сотни таких же, все покрыты бледным инеем. Лёд слегка трескается под моими ударами, но капсула не открывается. Юниглас запускает протокол беспроводного взлома замка, но всё слишком медленно.

Если в ближайшее время я не выберусь отсюда, я — труп.

На «Хэдфилд» обрушивается еще одна ударная волна, сотрясая корабль. Гравитации здесь нет, поэтому упасть я не могу. Но я держусь за криокапсулу, а значит, меня вращает, словно болванчика, разбивая шлем скафандра о другую капсулу, и к семнадцати сигналам тревоги, режущим уши, присоединяется еще один.

Предупреждение: нарушена целостность скафандра. Резервуар с кислородом находится под угрозой.

Охо-хо…

Девушка в криоподе хмурится, словно ей снится плохой сон. На мгновение, ко мне приходит мысль, что будет с ней, если мы выживем.

А потом я чувствую, что-то мокрое стекает по затылку. Прямо внутри шлема. Поворачиваю голову, пытаясь найти проблему, влага начинает стекать по шее, поверхностное натяжение намертво удерживает ее на коже. До меня доходит, что питьевая трубка лопнула. Гидратационные баки опорожняются прямо в мой скафандр. Так что если шторм не убьет меня, примерно через семь минут мой шлем заполнится водой и я стану первым человеком, который утонул в космосе.

Если мы выберемся отсюда живыми.

— Ни шанса, — бормочу я.

— Ни шанса, — говорит лейтенант.

Три с половиной часа назад я стоял в Центре управления полетами Академии Авроры. Лейтенанта лётной палубы зовут Лексингтон, и она на два года старше меня. Пару месяцев назад на вечеринке Дня Основателей она выпила лишнего и сказала, что ей нравятся мои ямочки на щеках, поэтому теперь я стараюсь почаще при ней улыбаться.

Эй, раз они у тебя есть, выставляй их напоказ.

Даже в этот час в доках полно народу. С мезонина сверху видно как разгружается тяжелое грузовое судно в секторе Траска. Огромный корабль завис на рукаве станции, корпус потрепан миллионами километров. Грузчики-дроны жужжат вокруг металлическим роем. Я поворачиваюсь к лейтенанту. Моя улыбка становится еще шире.

— Всего на час, Лекс, — молю я.

Младший лейтенант Лексингтон приподнимает тёмную бровь.

— Ты хотел сказать «Всего на час, мадам», кадет Джонс?

Упс. Перегнул палку.

— Да, мадам. — Отдаю честь. — Мои извинения, мадам.

— Кажется, у тебя сейчас отбой? — вздыхает она.

— Не могу заснуть, мадам.

— Волнуешься по поводу завтрашнего Призыва? — Она качает головой, наконец, улыбаясь. — Ты самый высокоранговый альфа в своём выпуске. О чем еще волноваться?

— Просто нервничаю. — Киваю на ряды «Фантомов» в двенадцатом отсеке. Корабли-разведчики гладкие. Каплевидные. Черные, как пустота снаружи. — Я решил, что найду этому неплохое применение, если чутка погоняю.

Ее улыбка исчезает.

— Ответ отрицательный. Кадетам нельзя в истребители без лётного тренера, Джонс.

— У меня пятизвёздочный отзыв от моего лётного тренера. А с завтрашнего дня я стану полноценным легионером. Не сунусь дальше четверти парсека.

Я наклоняюсь к ней. Улыбка сияет в сто ватт.

— Стал бы я лгать, мадам?

И медленно, невероятно медленно, я вижу, как на ее губах появляется улыбка.

Спасибо вам, ямочки.

Через десять минут я уже сижу в кабине «Фантома». Двигатели нагреваются, доковые системы загружают мой корабль в пусковую трубу, и с беззвучным рёвом я взмываю во мрак. Звезды сияют за экранами мониторов. Пустота простирается столь же широко, что и вечность. Стация «Авроры» освещает мрак позади меня, быстрые крейсеры и неуклюжие столичные корабли швартуются у ее причалов, рассекая тьму вокруг. Я меняю курс, ощущая приступ головокружения всякий раз, когда исчезает гравитация, сменяясь невесомостью за пределами обшивки станции. Передо мной маячат Складные Врата, примерно в пяти тысячах километров от носа станции. Огромные. Шестиугольные. Его пилоны мигают зеленым во мраке. Внутри мерцающее поле, пронизанное яркими точками света.

В наушниках раздается голос.

— «Фантом 151», это управление Авроры. Всё чисто для входа во Врата, приём.

— Вас понял, Аврора.

Включаю двигатели на полный, и меня отбрасывает в кресле, когда я разгоняюсь. Автонаведение замыкается, Врата вспыхивают ярче солнца. И без единого звука, я ныряю в бесконечное, бесцветное небо. Меня приветствуют миллионы звезд. Врата широко открываются и поглощают меня, и в этот момент я не слышу рёва двигателей или писка навкома. Нет ничего. Ни тревог по поводу отца или завтрашнего Призыва. На один единый миг весь Млечный Путь погружается в тишину.