Александр Шапочкин - Глава клана. Том 1

Тяжело вздохнув, я взмахнул рукой, пуская по земле под ногами волну зелёного пламени, практически мгновенно растопившего и испарившего снег, осушив и нагрев утрамбованную землю полигона, и, сел скрестив ноги, глубоко вздохнув и закрыв глаза. Впрочем, даже успокоив и выровняв дыхание, войти в состояние медитации быстро не смог. В голове продолжали крутиться мысли, постоянно возвращаясь то к проблемам, то к давней исповеди Ольги Васильевны, случившейся возле моей кровати в госпитале, то к могучему старику с зелёными глазами, жёстко и безжалостно расправившемуся с моим наставником.

В общем-то, о том, что с ним в итоге случилось, я также узнал от опекунши, ей же об этом рассказали «чужие» Бажовы, которые, собственно, и вынесли как бессознательного меня, так и тело Мистериона, из канализации. Созданная мною «Вспышка зелёной вишни», или как сокращённо по-ниппонски назывались эти странные, зачастую работающие без печатей, на эмоциях и чистом контроле чары «Мисахика», качественно разворотила правое бедро мужчины.

От неожиданности и боли он сбросил меня, а так как были выбиты плечевые суставы и руки просто-напросто не работали, я вновь приложился многострадальной головой о камни пола тоннеля и сразу же отрубился. В общем-то, этот человек, фактически лидер группы недовольных и совершивших предательство, закончившееся в итоге резнёй Бажовых, случившейся чуть более тридцати лет назад, и так уже был обречён. Впрочем, даже раненный отступник, будучи очень даже неслабым чародеем, смог убить троих нападающих и ранить ещё нескольких.

Касательно же предателей и того, что произошло три десятка лет назад, ситуация хоть и прояснилась, но всё равно оставалась довольно мутной, в первую очередь потому, что многого «чужие» Бажовы Ольге Васильевне просто не рассказали. Всё-же она была не одной из нашего клана, а Ланской, хотя и заботилась обо мне. Потому особо откровенничать о бажовском грязном белье гости не желали и поделились общими фактами.

Собственно, сведения были получены от ещё одного отступника-квартерона, нынче носившего фамилию Качарин, которого я знал как отца владельца трактира, в котором часто столовался в свою бытность в Нахаловке. Мужик постоянно подсаживался ко мне и капал на мозги, портя аппетит, а я даже не догадывался о его настоящей личности. Мало ли людей с тёмно-зелёными, почти болотного цвета глазами, да и о Бажовых и об их судьбе я тогда ничего не знал. Так что терпел, не желая ссориться с хозяевами, и слушал его нотации о том, как надо жить, а также байки про чародеев и кудесников, воспринимая эти пространные монологи как неизбежное зло, порождённое старческой придурью и желанием поучить молодых уму-разуму.

Его и обнаружили-то, по сути, практически случайно. Будучи клановым кудесником, мужчина хоть и содержал несколько питейных заведений, любимого дела, оказывается, не бросал. Вот по созданным им поделкам на него и вышли «чужие» Бажовы, очень заинтересовавшиеся, кто это торгует новенькими, недавно созданными артефактами, имеющими характерные клановые особенности. Ну не полукровка же первокурсник, обращённая посадская девушка, недавно получившая ядро, или примкнувшая к ним позже бывшая рабыня, – новость об обнаружении которых вкупе с возрождением клана Бажовых дошла до Новгорода, вследствие чего в Москву и нагрянули гости, официально приехавшие по торговым делам.

Вначале они за ним просто следили, ну а затем, когда всё закрутилось, а я активно готовился рвать когти за «Игнисом», аккуратно взяли старого Качарина и выяснили много всего интересного. После чего казнили таким же способом, как и его подельника там, в канализации.

И да, люди, которых я встретил в канализации, были действительно представителями ветви моего клана, отправившейся в своё время в свободный полёт и осевшей в Холмгарёре. Примерно как и Бажовы-Всеволодовичи, чьё подземное убежище я нашёл, первыми ринувшиеся в позапрошлом веке «покорять» Москву, правда, в результате сгинувшие под ней в катакомбах.

Да и вообще, Бажовы, они, конечно, Бажовы, да только на самом деле Бажовы-Александровичи, в Новгороде известные именно как клан Александровых, никак не ассоциируемый холмгарёрцами с «Зеленоглазыми бестиями», как прозвали в Москве именно моих предков. Как Уткины, разошедшиеся в своё время с Селезнёвыми, – просто очень, очень дальние родственники. Реальное же положение дел держится от чужаков в секрете.

Как оказалось, у меня клан вообще уникальный, и пусть некому о нём нормально рассказать, зато после ухода Новгородцев, предки оставили кое-какую литературу, так что, валяясь в госпитале, я успел досконально с ней ознакомиться. Выводы же по прочтении показались мне ну очень неоднозначными.