Дмитрий Крам - Легенды S-T-I-K-S-a

Словесная мимикрия. — думал Слон. — Обычный механизм мозга, направленный на выживание. Личность всецело подстраивается под среду.

Он еще боялся признаться сам себе, что ему нравилось снова говорить простым языком, сбросив с речи эту терминологическую шелуху. Да и старик начал с ним больше общаться, когда отпала надобность продираться чрез дебри научных жаргонизмов до сути сказанного собеседником.

— Я никогда не говорил, что я стронг.

— Ну я же тоже не совсем болван. Просто неопытный, и руки местами не из плеч растут. Профессиональная деформация, привык тумблера щелкать да провода паять, а вот гранату кинуть или там быстро перезарядиться это не ко мне. Так что я вполне в состоянии выдвинуть гипотезу на основе имеющихся фактов. Так почему?

— Давно это было. Я тогда только–только Улей познавал. Вытащил однажды со свежего кластера девчушку. Пять лет всего, и иммунная оказалась. Мамаша ее перекинуться еще не успела, отдала мне ее с рук на руки и говорит: «сбереги». Жалобно так в глаза смотрит.

Я на войне последний раз такой взгляд видел. Словами его не передать. Это же энергия, а как ее косматым нашим языком выразишь?

Взял я девчушку. Она меня всю дорогу деда звала. Умная такая, озорная, а как улыбается, ты бы видел. — старик замолчал, глаза его блестели. — До стаба уже было рукой подать, даже патрульных встретили, когда из ниоткуда хлопушка прилетела. Стрельба началась, взрывы загремели. Меня куда–то отбросило. Я ослеп и сразу невидимость врубил.

Ползу, сам не знаю куда. Когда зрение вернулось, я увидел, как внешники вместе с мурами тела пакуют. Вояки почти все в холодильники легли, а девчонка жива была. Плакала и кричала:

— Деда, деда, ты где?

Я кинуться хотел, но меня чья–то рука придавила. Гусь меня тогда и спас. Он начальником поста в то время был. Дар у него глаза отводить, вот его и не срисовали. Так что не сберег я ее. И право не имею бездействовать, когда эти твари под боком. — Старик протер мокрые щеки. Внучка почувствовала настроение хозяина и уткнулась головой ему в руки. — Давай спать, завтра самый тяжелый день в твоей жизни.

Утром как всегда быстро собрались и отправились в путь. Ученый закрепил свой кейс сзади. Уже готовился ползти. Старик одобрительно выставил большой палец вверх.

Относительно чистую от датчиков зону пробежали как угорелые, как раз выпало окно в патрулировании беспилотников. Зато потом плелись как черепахи, то и дело падали и вжимались в землю. Машины внешников и дроны не давали покоя.

Стронг внимательно следил за реакцией Слона, когда они лежали на обочине прямо возле остановившейся бронемашины. Страха ученый не чувствовал. Точнее не так, он боялся, что их раскроют, но не самих внешников. К ним он питал лютую ненависть. Старику даже пришлось выключить дар эмоционала, а то от злобы попутчика дыхание начало спирать, а надпочечники выбросили в кровь тройную дозу адреналина.

Местами приходилось лезть в совсем уж непролазный бурелом, чтоб оставаться незамеченными. Ползти начали еще до того, как стемнело. На каждом шагу были понатыканы датчики. Чтоб поддерживать невидимость, старик хлебал живчик как самый распоследний алкаш заветное пойло.

Они позли всю ночь и сейчас парочка лежала в лесу. Солнце только–только вступало в свои права. Патрульная машина проехала по дороге справа метрах в двухстах. Турель выскочила из земли и превратила тушку воробья в облако оседающих перьев и пуха. Возле минного поля валялись конечности неосторожных зараженных. Уже десятый по счету за последние пять минут дрон дал очередной круг над местом, где залегли попутчики.

— Ну, я тебя довел. Что дальше? — спросил старик, глядя на ученного.

— Дальше я сам. — Слон раскрыл свой кейс и потыкал какие–то кнопки. Из внутреннего кармана он выудил сложенный вчетверо лист блокнота. — Прочти, когда я уйду. Ты все поймешь. Прощай. Ты хороший человек. — он крепко, совсем не так как в день их знакомства, пожал старику руку и растворился в кустах.

Стронг продолжил наблюдать. Один из дронов завис на опушке, со стороны выходящей к дороге. Патрульная машина прибыла минуть через пять. Слон показывал воякам прикованный к запястью кейс и что–то втолковывал. Огромный детина грубо скрутил его и закинул в машину. Внедорожник развернулся и поехал на базу.

Старик в недоумении уставился на собаку.

— Ты что–нибудь понимаешь?

Внучка наклонила голову, пытаясь понять, что хочет хозяин.