Роман Прокофьев - Легат [СИ]

Ущелье было узким и снаружи напоминало горную расщелину, но стоило войти внутрь, превратилось в грубый сводчатый тоннель, наполненный полутьмой. Жутковатое местечко. Необработанные стены испещряли многочисленные дыры формы слишком правильной, чтобы быть игрой стихий. За ними скрывались другие тоннели, лестницы, переходы, и когда Кот внезапно нырнул в один из них, я понял, почему это место называют Лабиринтом Теней – через ребристый тоннель мы выбрались в точно такой же параллельный коридор. Не зная правильного маршрута, здесь можно бродить вечно, и я задался вопросом, как Кот узнал дорогу, и, главное, как его нашли Иней и Ведьма?!

Переход. Еще один. И еще. Наш проводник уверенно лавировал в хитросплетении путей, будто каждый день возвращался здесь домой. И вдруг остановился в конце очередного прохода, подняв руку.

— Дальше мне с вами нельзя, — холодно произнес он, — Вход в центре. Поспешите, тени не будут ждать…

— Но почему…

Вопрос канул в пустоту, глава Кошек исчез. Я смог уловить только стремительный рывок, импульс, азурическое возмущение, когда он шагнул в стену и слился с густым сумраком. Как и всегда, без всяких объяснений.

— Что за подстава? – вполголоса выругался Ворон, — Грэй, этому типу точно можно доверять?

— Нет, — ответил я. Происходящее мне не нравилось все больше, мы оказались в центре запутанной экстрамерности без проводника, но других вариантов, кроме как двигаться вперед, просто не оставалось.

— Там. Другое. — Алиса втянула воздух носом – единственная из нас без закрытого шлема, — Запах. Смерть!

Мы действительно стояли на пороге совсем иного помещения. Видимо, Кот вывел нас в центр Лабиринта – большой квадратный зал с круглым черным постаментом в середине. Он походил на старинный транслокатор, а рядом виднелись пьедесталы поменьше, как будто подставки для статуй. Скорее всего, так оно и было – я заметил груды разбитых, почерневших камней посреди зала. Видимо, когда-то они изображали Инкарнаторов в полном Доспехе, охраняющих вход, но сейчас были расколоты в мелкое крошево, сохранились лишь фрагменты – часть лица с глазом, эфес сломанного меча, покрытая выпуклыми перьями половина крыла… Словно кто-то в ярости и злобе расколотил на части каменных стражей, да еще потоптался на их останках.

Но было здесь и кое-что иное. Ворон присел над неподвижным телом, скорчившимся среди груд обломков. Оно выглядело почти невредимым, разве что немного помятым, но совершенно точно не таило даже малейших признаков жизни.

— Один из Одержимых, — прошептал Ворон, — Похоже, что Экс. Азур и Геномы забрали…

— Что его убило?

— Удар в Источник. А это Вампир, узнаю ублюдка, — убийца Одержимых указал на силуэт, выжженый в скале. От него остались черные опаленные кости, намертво вплавленные в камень, — А это…

— Мора, — сказал я, глядя на груду тряпья у самого черного постамента. Значит, здесь Заклинательница Теней приняла свой последний бой? Знакомый балахон с капюшоном, вот только…

Ворон предостерегающе посмотрел на меня, но я и сам видел, что от Моры остался лишь прах и пепел, набившийся в лохмотья и осевший поблизости, а на знакомом балахоне с капюшоном, в области спины, виднеется длинный разрез с почерневшими краями. Чтобы не убило Заклинательницу, оно использовало отнюдь не лед.

— Не нравится мне это, Грэй, — проворчал Ворон, — Очень не нравится. Не осталось даже клочка, кто мог такое сделать?

Я вдруг вспомнил раскаленный коготь Кота, мелькнувший в рубке Звезды и тело гранд-координатора, разлетевшееся вихрем пепла. Первый и единственный раз меркатор продемонстрировал свой боевой потенциал – и то, что мы видели сейчас, было очень похоже на следы его действий.

— Мору убили не Одержимые, — медленно сказал я.

— Значит, это ловушка! — прошипел Ворон, оглядываясь по сторонам.

Но и тут, и поблизости, никого не было, кроме сгущавшихся теней. Я поднял руку, призывая к молчанию, зондируя пси-полем окрестности, пытаясь понять, где мы оказались и нет ли рядом затаившихся врагов…

Теневой Лабиринт представлял собой экстрамерность, вырваться за пределы которой мое сверхчувствительное восприятие не могло. Но существовала лазейка, щелка в ее броне – транслокатор, и я уже делал подобное, проникая по струнам за пределы искусственной реальности…

Снаружи был камень. Непроницаемые скальные наслоения, которым тысячи лет. Я продирался сквозь их холодную, мертвую глубину, как пловец, стремящийся на поверхность, к свету – и ощущал, как отдаляется странное эхо, болезненно терзающие восприятие. Так, наверное, могут кричать грешники в мифологическом древнем аду – на разные голоса, с тоскливым отчаянием и яростной злобой на весь мир. Неужели это то, о чем говорила Мора? Голоса заточенных в Куб, которые нельзя слушать?