Андрей Мансуров - Адонис

– Ну… Попытаюсь. А вы будете смотреть, чтоб научиться и самим – мало ли что! Пригодится.

– Может, конечно, и пригодится… Но лучше, чтоб ты перестал рефлектировать и пессимистически смотреть на всё, а собрал волю в железный кулак, да выздоровел поскорее! Ты нам очень нужен!

Эванс подумал, что умеют же его напарники поддержать в трудный момент…

Но деваться некуда: если они выживут – то только если выживут все! И – всё верно. Им нужно и держаться и работать вместе!

А то и шансов не останется…

Варить швеллеры, которых понатащили со склада Рикер и Парк, оказалось не совсем сподручно: чтоб разместить их крест-накрест у дверей тамбура, пришлось вначале нарезать их на более мелкие куски. Но Эванс уже справился с укреплением одной из диагональных распорок, и варил поперечины, когда на дверь с той стороны обрушился первый удар. Несильный, и не слишком уверенный. Парк, державший один из раскосов, буркнул:

– Посмотреть бы, сколько их там уже набежало… Но лучше вначале всё заварить!

Эванс ничего не ответил, поскольку был целиком поглощён работой: сварка толстенных восьмимиллиметровых швеллеров с полфута шириной шла медленней, чем он думал, и некоторые швы ещё даже не остыли: он боялся за их прочность.

Удары усилились и участились, но и люди не сидели сложа руки: Парк и Рикер, сменяясь, и матерясь, вогнали с помощью двух кувалд в пласто-ламинатный пол огромный метровый штырь, до самого бетонного основания, и Эванс приварил раскос, идущий от него к центру крестовины. Порядок!

Через десять минут Эванс был уверен: даже чёртовы массивные тела теперь не снесут их баррикаду!

Парк сказал:

– Какое счастье, что косяк – из толстенного двутавра! И утоплен в капитальной скале, с усиленными распорками и с той, и с этой стороны! Да и штырь мы вбили – ничего себе. Теперь, думаю, эти двери не вынесет и танк!

Рикер, хмурый и напряжённый, буркнул:

– Не накаркай!

– Шансов – ноль. Если вы не заметили – наши друзья предпочитают не заморачиваться сложной техникой и машинами для решения своих проблем. То жуков применят, то бациллы… Ну, или поле, не пропускающее – я уверен, что это было не случайно! – только живую материю!

– Но ведь мину-то они, гады, установили?!

– Ага. Но, если вспомнишь, только для того, чтоб мы не вскрыли их чёртова ретранслятора! А я, кстати, теперь даже не уверен, был ли он вообще…

– Это – как?! А кто ж нам тогда насылал все эти кошмары?!

– Не знаю. Но радует одно: мы уже без «присмотра» с неба! Обратили внимание?

Рикер и Эванс переглянулись. Парк пояснил:

– Чёртовы фиговины, что висели над нами, напрочь исчезли!

– Тьфу ты… – Эванс приподнял щиток с синим стеклом, и раздражённо сплюнул слюну с окалиной, – Если честно, я про них как-то… Вообще забыл! Не до этого было – меня всего трясло и корёжило!

Рикер в который раз пошкрёб затылок:

– Надо же… У меня, вроде, ничего не болело, но я тоже, того… Забыл о них, как ты говоришь, напрочь!

– Привычка. – Парк казался удовлетворённым, – Мы к ним привыкли, и словно перестали обращать внимание. Ну, как дома – на облака… Бегут себе по небу – и бегут. А тут – висят себе, так и пусть висят… Всё равно – сделать с ними ничего нельзя!

Эванс снял ободок со щитком с головы, и отёр обильно заливающий глаза пот:

– Готово, вроде. И даже остыло. Швы будут держать – металл хороший.

– Ну – так! Военные, они всегда: себе – чего получше!

– Точно. – Парк кивнул, – Ну, пойдём теперь наверх, да поглядим: нужно ли будет всё-таки снимать с лафетов наши любимые пукалки…

Внимательное изучение картинок с мониторов шахты показало, что опасаться, вроде, пока нечего.

Некоторая часть приземистых тварей толпилась перед заваренным выходом, но уже особо сильно не рвалась «пробить» в створках дыру массивными телами – похоже, это было больно. Ну, или монстры поняли бесполезность попыток. Остальная часть тварей разбрелась по шахте, обследуя и тычась в каждый уголок.

– А оригинально они всё вывернули.

– Ты о чём, Парк?

– Да всё о том же. О нашем испытательном полигоне. По которому нас гоняют. До этого основная угроза исходила снаружи – мы отстреливались. А сейчас – изнутри. И мы забаррикадировались. Даже боюсь спрашивать, какие ещё варианты возможны – вдруг их и дадут!

– Так уже давали, вроде! Ну, вспомни ту… Женщину. И проклятого урода. Который сказал. Что мы для них – мурашики. Или мушки – эти, как их… Дозофрилы!

– Дрозофилы, Рикер, дрозофилы. Проклятый урод, думаю, выглядел так и говорил так как раз потому, что именно в таком теле и с такой идеологией мы, ну, вернее, большинство землян, их себе и представляет. Противные, вредные и негуманные. Проводящие сексуальные, и другие опыты над низшими существами. Вот и показали – чтоб не разочаровать… А с женщиной… Ну, Эванс весьма успешно доказал, что и механическая кукла нам, кобелям, годится. Особенно, когда кроме левой руки несколько лет никого не видел!