Дмитрий Янковский: Теория струн

Контейнер, теперь уже ясное дело, лучше слить в ближайший кювет. Но Уолтер давно усвоил одно правило – жизнь с тобой обращается, обычно, точно так же, как ты обращаешься с другими. И если он сейчас бросит Ганни, своего лучшего друга, то ему это даром не пройдет. Как азартный игрок, Хант был склонен к суевериям, приметам и к вере в некую высшую справедливость, которая всем воздает по делам его. Он вздохнул, сунул завернутые в куртку деньги под сиденье, взял винтовку, запер машину и направился к дому. Контейнер он тоже прихватил, подозревая, что тот станет главным козырем в предстоящих переговорах.

Перешагнув порог, Хант оказался в темном холле, и тут же услышал недвусмысленный щелчок у левого виска. Так может щелкать только взводимый курок пистолета.

– Винтовку мне! – приказал мужской голос с очень заметным японским акцентом.

Сопротивляться в такой ситуации было бы не очень умно. Хант выполнил требование.

– Контейнер! – донесся менее басовитый голос с другой стороны.

Со вздохом Уолтер отдал и его.

«Хорошо, хоть деньги не взял», – подумал он.

– Вперед! – приказали слева. – Осторожно, лестница.

– Э, погодите! – Хант решил, что самое время начать переговоры. – Пушка у вас, хабар у вас. Что еще надо? Мы на броневик ваш не нападали, это ребята Макса в него впилились. А после аварии мы просто забрали эту хреновину. Теперь вернули. Какие еще базары? Разбежались, и все дела!

– Вперед, – повторили слева таким тоном, словно Хант не вносил никаких дельных предложений.

Пришлось подчиниться.

Наверху было светлее – через окна пробивался свет уличных фонарей. Взору Ханта предстала небольшая комната, скорее всего спальня, обставленная только шкафом-купе, широкой кроватью, двумя тумбочками и трюмо для нанесения макияжа, у которого стоял пуфик. На кровати восседали два хмурых японца. Ничего общего с девицей, о которой рассказывал Ганни, эти хмыри не имели. Зато в руках они сжимали пистолеты-пулеметы «Ингрэм».

– Приехали, – только и сказал Хант, едва увидел верзил. – На хер мы взяли этот контейнер?

Ганни на корточках сидел в углу. Вид у него был виноватым до крайности, как у школьника, которого учительница застала в туалете за мастурбацией.

Один из конвоиров позади Ханта достал мобильник, набрал номер и громко заговорил по-японски. На слух Уолтера это звучало как собачий лай, или как то, что япошка только и делал что кого-то приветствовал громким выкриком «Хай». Более образованный, в плане лингвистики, Ганни понимал, что это «да» по-японски.

Через минуту конвоир закончил разговор и сунул мобильник в карман.

– Едем к мистеру Таидо. – сообщил он своим, но по-английски. – Этих с собой.

– Машину в гараж загнать можно? – поинтересовался Ганнибал.

Самый здоровый из японцев, по всей видимости главный, изобразил на лице усиленную работу мыслительного аппарата, после чего коротко кивнул. Затем что-то приказал двим подчиненным по-японски. Те направились следом за Ганни.

Дергаться было бессмысленно, так что Мэтью не помышлял о побеге. Да и не мог бы он бежать, бросив Уолтера на произвол судьбы. Для него было важным просто загнать машину в гараж. Тачка приметная, тюнингованная, кому-нибудь могло прийти в голову ее угнать. Вместе с деньгами.

Покончив с этим под надзором двух конвоиров, Ганни присоединился к Уолтеру, которого вывели из дома.

– Баба у тебя, просто класс! – с сарказмом пробурчал Хант. – Интересно, господин Таидо, это, случайно, не Таидо Хокудо?

– Ну, ты загнул! – фыркнул Ганни. – Это уж было бы слишком.

К забору подкатило два полноприводных универсала «Субару» черного цвета. В один усадили Ханта, в другой Мэтью.

«По маячку вычислили, – подумал Уолтер перед тем, как машина тронулась. – Надо было сразу вскрыть контейнер, и посмотреть, что в нем. Судьба идиотов не любит. Как и жадин».

Когда Хант увидел, куда их привезли, он без затей присвистнул. И было с чего. Корпорация «ХОКУДО» входила в сотню самых мощных международных корпораций на Земле. Пленников попросили не дергаться, чтобы не вызывать ненужные эмоции у персонала. Но вообще дергаться в когтях Таидо Хокуда – надо быть конченным идиотом. В сопровождении четырех хмурых японцев друзья пересекли огромный вестибюль, и на лифте поднялись до одного из самых верхних этажей небоскреба.