Яна Завацкая: Про жизнь и про любовь

Одевать детей долго не пришлось. Остаток северного лета грелся в солнечных лучах, разве что ветерок раздувал теплый воздух. Ивик просто надела обоим мальчишкам легкие курточки. До дверей Фален доковылял, держась за ее руку, самостоятельно, а Шет закапризничал, брякнулся. Ивик усадила обоих в двойную коляску. Взглянула в зеркало - отросшие темные волосы забраны сзади в хвостик, под глазами круги. Когда начну работать, волосы придется срезать, а жаль, подумала Ивик. Марку нравились ее длинные волосы. Он даже сам заплетал ей косичку. Играл с прядями, пропуская между пальцами, гладя ее по голове, Ивик жмурилась от наслаждения. Эх, когда же он придет сегодня!

Детские вопли были слышны прямо с улицы. Ивик никогда не понимала, как это выдерживают воспитатели марсена - ведь обезьянник настоящий. Она подкатила коляску ближе к ограде и стала наблюдать сквозь прутья решетки.

Летом дети в марсене почти все время находились на улице. В дождь - под огромным навесом-куполом. Там же и спали, в маленьких спальных мешках. В марсене все было, в общем, устроено так же, как в те времена, когда саму Ивик водили туда. Обыкновенные джунгли. Сплетения веревочных паутин, лиан, горки, гамаки и сетки, на земле - туннели, норки и домики, лесенки и Бог весть что еще, огромные ямы, наполненные свежим ярко-желтым песком, груды щебня и камушков, и повсюду - ползающие, бегающие, играющие младенцы до тридцати шести месяцев. Ивик попыталась найти взглядом свою Миари, но это было немыслимо - дети просто кишмя кишели. Фаль между тем начал скандалить и выворачиваться из коляски.Ивик поставила его на землю и повела за ручку. За ручку, правда, он тоже идти не захотел, а захотел немедленно отправиться к противоположной стороне улицы. Ивик подхватила Фаля на руки, подумала, что слава Богу, хотя бы Шет сидит себе спокойно в коляске, и толкая коляску перед собой, вошла в калитку марсена. Справа от нее трое малышей возились с огромной кудлатой равнодушной собакой. Собака лишь мотала головой, когда дети слишком уж активно тянули ее за уши или совали пальцы в пасть. Слева воспитательница читала вслух книжку с картинками, двое детей сидели у нее на коленях, еще несколько сгрудились вокруг. Все было как всегда. Ивик дошла до площадки Муравьишек, группы, где была Миари. Фаля пришлось поставить на землю. Он оперся на какое-то длинное бревно и немедленно отправился в путешествие вдоль него. Ивик подумала, что еще немного - и он пойдет сам. Мальчишкам уже почти 10 месяцев. И вот когда Фаль пойдет самостоятельно, вот тут-то и наступит окончательный шендак, потому что уловить его будет тогда невозможно. Шет тоже завозился в коляске, покрикивая. Рядом с коляской в песке сидела пухленькая девочка, перебирая песок, просеивая между пальцами. Девочке было на вид месяцев уже тридцать, но сидела она неловко, а глазки были странного разреза и как бы углубленные внутрь, в некое неведомое обычным людям созерцание. Ивик знала эту девочку-инвалида, в младших ступенях умственно и физически отстающих детей обычно не отделяли от остальных, только занимались специальным развитием. В группе Миари была только одна такая девочка. Ивик хотелось посмотреть на нее внимательнее, но было неловко. А если бы у нее самой родился такой ребенок? Даже интересно, подумала Ивик. Хотя и трудно. Они совсем другие, странные, умственно отсталые дети, и всегда кажется, что они знают что-то, чего мы не знаем и не понимаем.

— Мама! - Миари кинулась к ней, обильно засыпая песком ботинки. Ивик подняла ее на руки и стала целовать. Миари была хорошенькая, как кукла. Серые папины глаза и длинные ресницы. Черные кудри. Как радовался Марк, когда она родилась! Он даже плакал от счастья. Впрочем, близнецам он радовался тоже.

Ивик постояла с минуту с дочкой на руках, чувствуя абсолютное, полное, совершенное счастье. Подошла молоденькая, младше Ивик, наверное, воспитательница. С усилием подняла на руки девочку-инвалида.

— Пойдем, Кариш, пойдем, моя красавица… Вы Миари забираете? Она сегодня покушала плохо. На обед почти ничего, а на полдник только выпила полстакана молока…

Фаль тем временем дошел до конца бревна, деловито встал на четвереньки и пополз к ближайшему деревянному сооружению, ярко раскрашенному кораблику со штурвалом.

Ивик поговорила немного с воспитательницей. Забрала Фаля и даже усадила его в коляску. Миари повела за руку. Та соскучилась по маме и шагала послушно. Сегодня они учили песенку, старую, Ивик тоже ее знала. И тоже ведь какой-то гэйн написал, подумала она вдруг. Кажется - как легко писать песни для детей, но все наоборот, как раз это очень трудно. Они с Миари шли, держась за ручку и распевали громко, на всю улицу.