Питер Бретт - Трон черепов

Аббан наконец взобрался на спину животного и пристегнулся. В отличие от Керана, он не мог долго ехать на лошади – боль становилась невыносимой. Проще устроиться под балдахином на любимом верблюде. Животное было упрямо и одинаково склонно плеваться и слушаться, но под кнутом становилось резвым, как красийский скакун, а скорость имела важность для сухопутного похода.

Аббан смотрел перед собой, пока процессия не вышла за ворота, после чего замедлил ход и бросил последний тоскливый взгляд на толстые стены своей крепости. Там он впервые почувствовал себя в безопасности с тех пор, как Ахман вывел свой народ из Копья Пустыни. Бетунные стены едва успели застыть, охрана только-только привыкла к повседневным обязанностям, а ему уже приходится покидать цитадель.

– Не так красива, как дворец Дамаджи, но прочна, как крепость в Копье Пустыни, – сказал ехавший рядом Керан.

– Верни меня туда живым, наставник, – откликнулся Аббан, – и я сделаю тебя богаче дамаджи.

– Зачем мне богатство? У меня есть честь, копье и шарак. Больше воину ничего не нужно.

Наставник рассмеялся при виде тревоги Аббана.

– Не бойся, хаффит! Так или иначе я поклялся тебе. Честь требует, чтобы я вернул тебя целым и невредимым или погиб, защищая.

– Первое, наставник, будь уж добр, – улыбнулся Аббан. – Или то и другое, если понадобится.

Керан кивнул, пришпорил коня и увлек за собой процессию. За ними последовала сотня Аббана – ха’шарумы, лично отобранные и вымуштрованные Кераном. Своим указом Избавитель предоставил Аббану сотню, и только сотню, воинов, но тот набрал их сто двадцать на случай, если кто-нибудь подведет или покалечится во время подготовки.

Пока все справлялись, но обучение только началось. Аббан вернет их, когда потребует Трон черепов, и ни секундой раньше. Он хотел взять в Лактон их всех, а заодно и пятьсот чи’шарумов, но Джамере и женщинам Аббана нужны были люди для охраны его владений, да и не стоило показывать всю свою мощь при дворе Джайана. Как минимум, несколько его бойцов стоили сотни.

Аббан и Керан застали шарум ка на плацу, тот давал последние указания своему младшему брату Хошкамину. При дворе андраха разинули рты, когда Джайан объявил, что на время его отсутствия Трон копий займет Хошкамин, только-только надевший черное.

Это был смелый шаг, показавший, что Джайан не беспечен и сознает, насколько опасно покинуть средоточие власти. Хошкамин слишком неопытен, чтобы править всерьез, но Джамере, третий сын Избавителя, и его одиннадцать сводных братьев были пугающими кандидатурами.

«Джайан все-таки может занять Трон черепов, – подумал Аббан. – Мне лучше заручиться его расположением, пока могу».

– Я сказал – на конях, хаффит! – прорычал Джайан, скосив глаза к переносице и взирая на Аббанова верблюда. – Чины за милю услышат рев этой бестии!

Воины расхохотались – все, кроме Хасика, который смотрел на Аббана с нескрываемой ненавистью. Ходили слухи, что, после того как Аббан отрезал ему яйца, он стал лютовать пуще прежнего. Лишенный возможности сбросить пар посредством грубого, но нехитрого изнасилования, он сделался… творческой личностью. Черта, которую Джайан, как говорили, поощрял.

– Хаффит среди нас – дурное знамение, шарум ка, – сказал Хеват. – А этот особенно.

Дама Хеват восседал на белом жеребце с ровной – словно аршин проглотил – спиной и с каменным лицом. Священнослужитель ненавидел Аббана почти так же, как Хасик, но был слишком опытен, чтобы открывать свои чувства. Еще не достигший шестидесятилетия и полный сил, Хеват обучал в шарадже и Ахмана, и Аббана. Теперь он был главным дама во всей Красии – отцом андраха и дедом дамаджи племени Каджи. Возможно, единственный человек, способный удержать в узде Джайана.

Возможно.

За Хеватом сидела на меньшем, но тоже девственно-белом скакуне дама’тинг Асави. Другие дама’тинг ехали в экипаже с продуктовым обозом, но Инэвера, похоже, не собиралась рисковать с этим походом. Не приходилось сомневаться, что вид женщины, пусть даже дама’тинг, верхом на лошади возмутил шарумов, но она – невеста Эверама, и ей никто не мог воспрепятствовать.

Прочесть взгляд Асави было еще труднее, чем Хеватов, – в глазах дама’тинг не угадывалось ни малейшего узнавания. Аббан порадовался, что Инэвера заручилась помощью еще одного агента, но разумно рассудил, что если он прогневает госпожу, то вряд ли сможет рассчитывать на помощь дама’тинг.

– Я не в силах сидеть на коне, шарум ка, – ответил Аббан. – И я, конечно, останусь в тылу, когда ты будешь брать город. Мы с моим шумным верблюдом приблизимся к Доктауну только после того, как ты объявишь о победе и когда тебе понадобится подсчитать трофеи.