Ник Кайм: Смертельный огонь

Гвардия Смерти начала осознавать, как сильно просчиталась, когда победа, поначалу казавшаяся несомненной, стала призрачной и потребовала куда больших усилий.

Но Лестигон не проиграет. Он не забрался бы так высоко, не достиг бы своего звания, если бы отступал перед трудностями. Вулкан умрет от его руки, даже если сам Ноктюрн будет этому препятствовать.

Ибо как бы ни был смертоносен этот мир, он не сможет помешать высадке всех воинов.

Гвардейцы Смерти спускались большими группами и немедленно захватывали плацдармы в нескольких километрах от края пустотных щитов. За небольшими десантными кораблями и штурмовиками последовали тяжелые транспортники, доставившие бронированные «Лендрейдеры» и боевые танки «Сикаран». Вскоре щиты покрылись радужными пятнами от непрерывного обстрела из лазпушек и орудий модели «Гераклес». Боевые машины, уже посеревшие от пепла, выстраивались в бронетанковые батальоны, катясь по земле и камню на черных от копоти гусеницах.

Саламандры стояли за щитами плечом к плечу и наблюдали.

У них было три штурмовика и ни одного танка. У амбразур и зазоров между парапетами установили несколько орудийных подразделений, но у тех не было шансов остановить вражескую армию, которая уже пополнилась «Церберами» и «Спартанцами».

Во главе формирования Нумеон заметил осадный танк «Тифон».

— У них много техники, — поделился он наблюдениями.

— С такой огневой мощью они просто сорвут щиты, — сказал Зитос.

Щиты уже ослабли от бомбардировки, и Нумеон знал, что долго они не продержатся. После того как они падут, Гвардия Смерти уничтожит Драконийские врата, обратив в пыль и крепость, и ее обитателей.

Он нахмурился, думая о вновь покинувшей их удаче. Но один шанс был…

— Мы могли бы попробовать вывезти Вулкана отсюда, — предложил Зитос. — Отправиться с ним на Прометей.

— А потом куда, брат? — покачал головой Нумеон. — Нет, мы дадим бой здесь и сейчас. На Ноктюрне. Это наш мир, и мы — его лучшая защита. Кроме того, такое количество техники порождает большие сейсмические возмущения.

Зитос понимающе хмыкнул:

— А я еще гадал, почему легион всегда так осторожен при развертывании тяжелой бронетехники.

Нумеон коварно улыбнулся за оскаленной маской:

— Мы недолго будем одни.

Горы опять загремели, словно разделяя ярость Саламандр, и на этот раз их негодование поддержали подземные обитатели. Когда танки Гвардии Смерти неумолимо покатились вперед, земля под ними раскололась и вместе с дымом из трещин изверглось кое-что еще.

У сынов и дочерей Ноктюрна было для них не меньше имен, чем для огня. Сами того не осознавая, невежественные враги вступили в иммолус. Рыкоящеры, урдраконы, василиски, виверны, драгоны, таргоны — волна монстров казалась бесконечной.

Они выходили из глубоких расщелин, которые веками ничто не тревожило. Длинные струи огня из пастей урдраконов обращали танки в шлак, а плевки легковоспламеняющегося газа от драгонов оплавляли броню и сваривали заживо запертый внутри экипаж.

Виверны и таргоны поднимались в небо и пикировали обратно к земле, где вырывали турели и раздирали тела. Рогатые рыкоящеры, крупнейшие среди этих созданий, кидались на самую большую технику. От топота их раздвоенных копыт тряслась земля. За рыкоящерами следовали стаи василисков, давя в кольцах все машины, которые еще работали.

Гвардия Смерти ответила стремительной перегруппировкой и огнем из пушек, но лишь самые мощные орудия в их арсенале могли пробить толстые шкуры, костяные наросты и панцири чудовищ.

Танки давили, вскрывали, разламывали на части, и они не выдерживали жестокую атаку. Эти драконы, крылатые, зубастые и когтистые, изрыгающие огонь или едкий газ, не отступали даже перед примархом. У армии же Четырнадцатого легиона они вырвали сердце без значительного вреда для себя.

Нумеон с мрачным видом смотрел на это, благоговея от ужаса, как и все Саламандры. Только Рай’тан казался безразличным и стоял неподвижно, как статуя, ожидая, когда вторжение закончится.

— Они поднялись ради него, — вымолвил он, не трудясь придавать словам ненужной напыщенности. — Ноктюрн в гневе.

— Вулкан милосердный… — выдохнул Зитос, с трудом веря глазам.

— Не сочувствуй им, Зитос, — сказал Нумеон.

— Я не сочувствую, но я никогда раньше не видел такого… — Слова не могли описать это зрелище.

— Я тоже.

По воксу раздался голос Нома Рай’тана:

— Опустить все щиты. Мы атакуем!