Олег Верещагин - Волчья песнь

Стало очень тихо. Потом опять послышался девичий голос:

— Боевые машины… готовятся к взлёту… сто сорок километров к юго-востоку отсюда. Садятся спецназовцы… по восемь… и… и… и… я не могу различить его! Тёмное облако клубится… холод… холод, смерть! Нет, я не могу, иначе он поймает… поймает меня! Всадники… большой отряд идёт с востока… уже близко. Заслоны на лесных дорогах… о, как их много!!! — голос девушки стал пронзительным, почти исчез, уйдя куда-то в ультразвук. — Нас обкладывают, как зверей… как волков… свободна только дорога на запад, к болотам… на запад…

Сашка и Горька озабоченно переглянулись. Сашка сделал глазами молчаливое: "Дааааа…" Горька пожал плечами. Болота раскинулись на юг и север на многие десятки километров — и до них было километров сорок. Там можно было с одинаковым успехом уйти от любой погони — и пропасть без вести и следа. Все это знали, так как на трофейных картах болота обозначались, как трудно — или вовсе непроходимые. И всё-таки очевидно придётся рискнуть… Сашка нарисовал на земле круг и провёл пальцем по его краю, сделав левой рукой винтообразное движение. Горька кивнул и отставил большой палец. Он понял план друга — дойти до края борота и "выкрутиться" из окружения по самой кромке.

Оставалось непонятным лишь, чему ребята обязаны подобным вниманием со стороны врага. До сих пор все операции против них ограничивались местными действиями — их было всё-таки слишком мало, чтобы начинать против них большую операцию. А заставы на всех дорогах, боевые машины, да ещё в таком количестве?! Так же до сих пор их выручали везение и умение… но помогут ли они сейчас?!

Ответ на невысказанный вопрос пришёл тут же — убийственный, как пуля в упор:

— Они говорят… на дороге погиб Кагын-Хуг, командующий войсками Джаггана на планете…

Сашка и Горька уставились друг на друга в немом изумлении.

Если у вашего противника есть всё — от грубого численного превосходства до сканеров и электронных "ушей" и "носов", то вам может помочь одержать победу и просто выжить только одно.

Вы должны стать зверем по повадкам и привычкам.

Тогда у вас будет шанс. Иначе рассчитывать не на что.

Говорят, что самый жестокий хозяин — это бывший раб. Верно это и для иных случаев. Например, самый неуловимый и умный зверь — тот, кто был цивилизованным человеком и всё потерял…

…За первые сутки прошли всего десять километров. Да и шли-то какие-то два часа всего, а остальное время сидели в тростнике на берегу речушки, отгоняли мокрецов дыханием и кормили зелёных тонких пиявок — угловатые джагганские винтокрылы грузно и непрестанно барражировали над рекой, ночью светили прожекторами, переправа была просто невозможной. Только что не подвывали от ярости, видя в проёмах дверей за строенными тяжёлыми пулемётами эту нелюдь в ненавистной чёрной форме — на расстоянии не то что выстрела, броска ножа!!! Река помогала, прятала от острых "глаз" маши н, слепила сканеры… Чувствовали все себя зверями — загнанными зверями, и, что интересно, чувство было привычным и спокойным, опасность обостряла существование. Хотелось зло смеяться — эти, наверху, были слепы и беспомощны в сравнении с десятком щенков-землян, у которых только и были, что воля к жизни, да жажда борьбы и мести…

Винтокрылы убрались перед рассветом, дав наконец-то возможность перебрать ся через реку. Никто даже не даже себе труда ни отдохнуть, ни обсушиться — сразу побежали через лес, чавкая раскисшей обувью, прыгая между корнями, петляя вокруг деревьев, скользя через кустарник. Следы оставались неизбежно, а шедшие следом всадники, надо думать, уже близко…

Сашка, бежавший, как и положено вожаку, в хвосте, нагнал Горьку.

— Как думаешь, что делал командующий на дороге в обществе повара и водителя? — спросил он, словно загадку загадал.

Горька на бегу пожал плечами:

— Может, он идиот? Но верней всего, просто решил втихую поинспектировать части.

— А ты ободрал с него скальп и натянул на свою пушку.

— Между прочим, по твоему наущению!

— Ладно, гордись этим. Найдётся не так уж много парней, у которых ружьё обтянуто, эм, генеральским скальпом.

— Ни одного, — уточнил Горька. — Но вот как нам теперь свои собственные скальпы сберечь?

— Под деревья! — крикнул Димка. Все порскнули к стволам; низко-низко, цепляя брюхом кроны, летел головастый самолёт-разведчик "сорб". Пролетел чуть вперёд, потом вдруг заложил вираж, развернулся, закружил… Все затаили дыхание. Сашка кусал губы, потом — вскинул ракетное ружьё: