Олег Верещагин - Волчья песнь

Кто-то из джаго что-то закричал, послышался топот, звяканье, механический вой, поющий голос оборвался. Юноши в темноте смотрели друг на друга. Глаза у них горели, оба улыбались во весь рот.

— Слышал? — выдохнул Сашка. Горька лишь кивнул — у него перехватило дыхание. — Это наши. Они уже идут. Это же секторная передача, ты понимаешь?! И это… Горь, это же радио!!! Они рядом! Совсем рядом!

Совершенно забыв, где они находится, друзья обнялись, ткнувшись лбом в лоб. Им казалось, что и ночь светлей (но — только для них!), и звёзды подмигивают, и Неразлучный улыбается, и даже тихая волна выбивает по броне вражеского монитора "никогда, никогда, никогда, никогда, мы, земляне, не будем рабами!" И что — умереть в такое время?! Ну нет!

— Попробовать, может быть, взорвать погреб под башней? — шепнул Сашка. — Наверняка тут весь основной боезапас.

— Давай попробуем, — пожал плечами Горька. — Пошли…

…Башня монитора была ничем иным, как башней старого джагганского тяжёлого танка, которую целиком переставили на палубу — с её орудием на земной калибр примерно 300 миллиметров. В сухопутных боях такие танки давно уже представляли, несмотря на устрашающий внешний вид, лёгкую добычу для землян, но в качестве орудия поддержки такая "дура" была очень и очень серьёзной вещью. В башню вели две боковых двери на скрытых петлях — стодвадцатикилограммовые плиты брони. Нечего было и думать как-то открыть их тайно и бесшумно. Их, пожалуй, и подорвать-то было непросто.

— Так, и что делать-то?! — Сашка машинально потёр плечо, на котором остались сизые хлопья краски с борта.

— Слушай… — Горька хмыкнул. — А давай просто тихонько постучим, а?

Секунду Сашка непонимающе смотрел на друга, потом тихонько засмеялся:

— Давай!

Прижавшись спиной к броне, Сашка осматривался. Горька поставил ногу на скобу под дверью и стукнул в металл костяшками пальцев. Металл отозвался еле слышно, но почти тут же раздался щелчок, дверь приоткрылась — кажется, тем, кто находился внутри, просто лень было её открывать полностью. Кажется, джаго изнутри что-то хотел спросить, но плохо видел со света — и… Горька аккуратно придержал падающий труп, прошептав с раскаяньем:

— Прости, любимый, так получилось…

Они с Сашкой по очереди скользнули в щель — для них вполне достаточную.

Внутри башни были ещё трое — двое дремали, один что-то рассматривал на выпуклом экране. Оттолкнувшись ногами от порога, Горька буквально упал на него, Сашка, резким рывком втянув внутрь труп, с натугой закрыл дверь. Метнулся к просыпающимся, заколол оного ударом в грудь, второму упёр меч в горло и сказал тихо:

— Закричишь — убью.

Это было лишним — джаго по привычке своей расы опорожнил кишечник и остекленело смотрел на невесть откуда возникших в башне землян, разделавшихся за секунду с его сослуживцами.

Горька осмотрелся. Внутренность башни по земным меркам была просторной, как жилая комната. Почти надвое её делил автомат заряжания. Один снаряд сидел в казённике.

— Артиллерийский погреб — под нами? — спросил Сашка, покачав мечом. Джаго выдавил что-то в знак согласия. — Вход в погреб из башни есть, или там сплошная автоматика?

— Под моим сиденьем, — выдавил джаго. — Ещё из жилых отсеков и из носа. Там стоят часовые. Не убивайте меня. Я не хотел воевать. Меня зас…

— Убей его, — прервал джаго Горька. — Он всё равно сидит на этом самом входе и нам мешает.

— Я могу встать… — джаго с готовностью начал подниматься, и Сашка его заколол. Горька заворчал, спихивая тело на пол:

— Сразу надо было, говорить ещё с ним… Давай, отваливай кресло. Надо спешить.

Под креслом в самом деле обнаружился люк. Видимо, им давно не пользовались, но люк был в исправном состоянии — а большего от него и не требовалось…

…В погребе было сухо и тихо. Над стеллажами горели белые плафоны. Отдельно лежали, поблёскивая буро-серой смазкой, остроконечные чушки снарядов, отдельно — желтоватые тканевые заряды.

— Неплохо долбанёт, — Горька поочерёдно аккуратно и тихо заблокировал обе двери. — Нос этой дряни оторвёт уж точно… Слушай, может, нам прихватить пару баркасов?

— Там посмотрим, — Сашка обматывал детонационным шнуром один из стеллажей. — Ну вот… что это?!

— Сюда! Скорей сюда! — заорали наверху. Метнулась тень; Горька выстрелил вверх из дробовика с вытянутой до отказа руки, но люк уже лязгнул. Послышался грохот.

— Сюда! — Горька одним прыжком достиг двери в нос, распахнул её. Часовой в это время как раз собирался заблокировать её снаружи, но Горька уложил его ударом кинжала. Позади щёлкнуло, зашипело, и Сашка толкнул Горьку: